А затем всё растворилось в рваной мерцающей темноте, прорезаемой беспорядочными разноцветными вспышками. И из этой темноты стали сгущаться и выползать страшные и болезненные образы — зрительные отражения мыслей-палачей. Жар и головная боль стали невыносимы. Но разум ещё сопротивлялся, каким-то чудом умудряясь наблюдать всё это как бы со стороны. Сторож сдавался последним, но и его силы иссякали. И вот среди хаоса терзающих мыслеформ в полуугасшем сознании проявилась необычайно яркая картина. Откуда-то сбоку выплыло серое человекоподобное существо с тонкой зеленоватой шеей и бесцветной паклей волос, нахлобученной на плоское, похожее на тыкву лицо. А сверху спустился тот самый, уже знакомый… красный. Существа сошлись в неизъяснимом разговоре, и только одна последняя фраза долетела до полумёртвого мозга — «Отпусти его!» А потом наступила темнота. И сквозь эту темноту, словно с другого края земли, донеслись знакомые уже звуки тростниковой флейты. Тьма отступила, очертания комнаты вернулись на своё место, и при тусклом свете догорающего костра Сфагам увидел, что в проём заглядывает тот, кого жители долины называли Маленьким Тарпом. Не отрывая дудочки от слегка улыбающихся губ, он склонил голову набок и пристально посмотрел на Сфагама. Затем, переведя взгляд на забившегося в угол Асвирама, он потрепал когтистым птичьим пальцем связку монет на поясе, моргнул пару раз своими огромными глазами и, подув снова в свою дудочку, отступил назад и исчез.
Прерывистые звуки флейты растаяли во вновь наступившей темноте. Голова Сфагама закружилась и бессильно упала на жёсткий бок кожаной сумки.
* * *
Первое, что услышал Сфагам, придя в чувство, было пение птиц. Открыв глаза, он увидел, что лежит на влажной траве посреди небольшой лесной поляны. И воздух, и краски этого незнакомого осеннего леса ничуть не напоминали о горных долинах. И небо здесь было выше, бледнее и мягче.
Конь Сфагама мирно пасся возле ближайших деревьев. Меч и сумка лежали рядом. Поднявшись на ноги, Сфагам понял, что от болезни не осталось ничего, кроме тягостных воспоминаний, да ещё, пожалуй, лёгкой слабости. Но это были пустяки. Всё происшедшее означало, что он не только способен, но и ОБЯЗАН сделать нечто важное. Нечто такое, ради чего некие силы не дали ему умереть. Впрочем, после визита демона в его монастырскую келью он уже хорошо понимал, что это за силы.
Редколесье тянулось недолго, и вскоре за деревьями показалась небольшая просёлочная дорога.
— Далеко ли до большой дороги? — спросил Сфагам у встречных крестьян.
— С таким справным конём, как у тебя — полдня, не больше.
— А далеко ли по главной дороге до Канора?
— За день доберёшься. Там ведь не просто дорога — Императорский
Тракт! Лучшей дороги во всей стране не найдёшь!
Сфагам пришпорил коня. Если его забросили поближе к Императорскому Тракту, значит, надо было не терять время и больше ни на что не отвлекаться.
Глава 29
Первые два-три дня, проведённые Гемброй на таинственной загородной вилле, показались особенно длинными и тягостными. Её бурная натура не терпела однообразия и бездействия, и время от рассвета до заката тянулось нестерпимо медленно. Затем сознание понемногу успокоилось, впав в вялый полусон, и дни словно укоротились, как это бывает в тюремном заточении или во время долгой болезни.
Каждый день на небольшом внутреннем дворике Гембра под надзором охранников упражнялась в метании камня. Мишенью служило специально сделанное чучело. Сначала отрабатывался бросок с трёх шагов, затем с пяти и, наконец, с десяти. Постепенно сокращалось и время прицеливания. Навык оттачивался день ото дня, и вскоре мгновенные смертельные броски приобрели не только должную силу, но и безошибочную точность. Ах, как хотелось ей запустить этим увесистым камнем в лоб нахально пялящегося на неё охранника. Тут уж и никакой шлем не помог бы! Но приходилось удерживаться…
Первые же дни показали тщетность надежд на побег. Планы, постоянно возникающие в голове Гембры, отпадали один за другим. Дом был переполнен хорошо натасканной и очень дисциплинированной охраной. Угрюмые служанки были той же пробы.
Раза два приезжал Фронгарт. Он больше не пытался заводить с Гемброй свои развязно-издевательские разговоры, а просто стоял поодаль, наблюдая за её упражнениями на дворике. Потом он давал охранникам какие-то указания и уходил.
Однажды поздно вечером он в сопровождении нескольких стражников неожиданно появился в комнате Гембры и приказал ей следовать с ним. Они вышли на тёмную галерею, нависавшую над ярко освещённым обеденным залом первого этажа. Засмотревшись вниз на слуг, снующих вокруг огромного стола, Гембра неожиданно почувствовала, как грубые руки охранника схватили её за плечи и резко развернули вперёд к свету факела. Перед ней стоял небольшого роста пожилой человек в роскошной меховой накидке и с большим золотым медальоном на груди. От него исходила такая мощная волна уверенности в своей способности повелевать, что не было никаких сомнений, в том, что он стоит неизмеримо выше всех находящихся в доме. Да и не только в доме. Чего стоила одна смиренно-подобострастная поза Фронгарта, склонившегося в полупоклоне справа от вельможи.
— Вот это она и есть? — спросил хозяин, внимательно осмотрев Гембру цепким и жёстким взглядом.
— Да, господин, это она.
Вельможа ещё раз внимательно осмотрел Гембру, и, пожевав губами, вновь обратился к Фронгарту.
— Так она всё знает?
— Знает всё, что ей следует знать, господин. Не более.
Вельможа удовлетворённо кивнул.
— Будь готова, — строго сказал он Гембре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130