— Повторите вопрос, Хасан, — сказал Коплан. — Если никто не ответит, я стреляю.
Турок повторил, добавив угрозу.
Дверь напротив распахнулась от удара ногой. Стоя сбоку, тип, частично скрытый притолокой, наставил ствол автомата, приказывая своим соотечественникам пригнуться.
Пули выбили куски дерева и по меньшей мере одна настигла цель, потому что человек согнулся пополам, выронив оружие. Другая пуля ударила его уже в падении.
Усатый араб бросился в ноги Хасану. Ему удалось лишить турка равновесия и свалить его на пол. Коплан ударил носком ботинка по ребрам этого шутника, чтобы перебить ему дыхание. Два выстрела раздались почти одновременно. Один из сидевших за столом вытащил револьвер и выстрелил, целясь в Коплана, но Фабиани влепил ему пулю прямо в грудь.
— Спасибо, — торопливо произнес Коплан, почувствовавший, что пуля прошла возле уха.
Одновременно он бросился к напавшему на Хасана, схватил его за лодыжку, чтобы вывернуть ступню. Хасан, пытаясь подняться, сумел ударить своего противника в лицо. Сталь пистолета разбила арабу физиономию, и он страшно закричал от боли.
Третий бандит, находившийся под прицелом Фабиани, не шевелился. На его лбу выступили крупные капли пота.
Хасан вскочил на ноги: то, что Франсис захватил ноги нападавшего, совершенно парализовало того; он был прижат к полу так же надежно, как грузом в двести кило.
— Заставьте его говорить, — процедил Коплан сквозь зубы, обращаясь к турку.
Пока Хасан продолжил допрос человека, ногти которого царапали пол, Коплан усилил давление, грозя сломать ногу и совершенно изуродовать ее, если он будет продолжать молчать.
— В мансарде… в соседнем доме, — выговорил смертельно бледный араб.
После этих слов Коплан освободил его, поднял, как мешок, и поставил на ноги.
— Проводи нас, — рявкнул он, толкая его вперед так красноречиво, что переводчик не потребовался.
Фабиани приказал самому робкому из банды подняться и тоже пойти с ними. Но как только мужчина встал перед ним, он безжалостно оглушил его.
— Мертвый груз нам не нужен, — проворчал он, перешагивая через тело.
Группа прошла помещение подпольной радиостанции. На столе стоял передатчик японского производства, лампы горели, микрофон был включен.
Коплан, выругавшись, бросился к блоку питания, выключил контакт.
Хасан, не растерявшись, разбил микрофон рукояткой пистолета, вырвал из передатчика провод, соединявшийся с антенной, затем, схватив аппарат обеими руками, с силой швырнул его на пол.
Коплан пинком поторопил пленника. Тот неохотно подошел к шкафу. На самом деле это был проход в соседний дом.
Четверо мужчин ступили на лестницу, по которой араб начал подниматься, несмотря на боль в лодыжке. Пистолет, приставленный к спине, убеждал его не канителиться и не пытаться ускользнуть.
Хасан замыкал шествие, глядя назад, готовый стрелять в первую же голову, которая появится.
На последней площадке араб остановился и указал пальцем на закрытую дверь. Фабиани распахнул ее. Охранник с револьвером в руке смотрел прямо ему в глаза. Француз выстрелил, отправив его на пол без пустых разглагольствований.
Затем, войдя в комнату, он отодвинул огромный засов, потянул дверь на себя, она открылась.
Д'Эпенуа, Марта Ланже и Макс Фельдман смотрели на него выпученными глазами. Бледные, похудевшие, возбужденные, они были очень испуганы, ведь из них только д'Эпенуа знал руководителя организации в лицо.
Фабиани произнес:
— Целоваться будем после. Пора сматываться. Вы идете или остаетесь здесь?
Ошеломленные узники потратили еще секунду, чтобы возвратить своим мускулам способность двигаться. Потом они поспешили к открытой двери.
У Коплана округлились глаза, когда молодая женщина прошла мимо, не обратив на него внимания.
— Клодин? — проговорил он, изумленный.
Она обернулась, вдруг узнала его, поднесла руку ко рту.
— Ты? — выдохнула она и упала ему на руки, почти потеряв сознание.
— Ну, шевелитесь! — закричал Фабиани, чьи нервы были сжаты в комок. — Надо быстро уйти из этого дома!
Коплан отстранил Клодин и осторожно повел ее к лестнице.
Хасан взял на себя заботу об арабе, заставляя его спускаться первым.
— Даю тебе совет, — шепнул он ему. — Выбирай самую надежную дорогу, а если нам придется прокладывать путь револьверами, я пристрелю тебя первым.
Подойдя к месту, где два дома соединялись, пленник на мгновение заколебался. Рисковать своей шкурой в данных обстоятельствах он не собирался и искренне спрашивал себя, какой из двух путей более надежен. Думая о торговце, который подал сигнал тревоги, и его помощниках, возможно невредимых в подвале, он выбрал дом, в котором находился, и продолжил спускаться по той же лестнице.
Никто не помешал им.
Перед дверью, ведущей на улицу, Хасан прямым ударом, настолько же сильным, насколько и неожиданным, отправил араба в нокаут, и он, взмахнув руками тяжело упал на плиты пола.
Коплан остановил Фабиани, уже готового выйти.
— Подожди. Мы не знаем, что делается на улицах.
Он вынул из кармана пистолет, взятый у охранника, убитого Фабиани, отдал его Фельдману. Затем протянул д'Эпенуа свой собственный пистолет калибра семь шестьдесят пять. Наконец, он вытащил из кармана гранату величиной с мяч для гольфа и подкинул ее на ладони.
— Все мы сядем в мой «мерседес», он стоит в тридцати метрах отсюда. Действовать надо быстро. Любой, кто попытается преградить нам путь, должен быть ликвидирован: о переговорах не может быть и речи.
По общему одобрению своих товарищей он открыл дверь, бросил взгляд в одну сторону, в другую.
Толпа на противоположной стороне тротуара наблюдала за фасадом радиомагазина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36