Итак, вы считаете, что присутствовали при похищении?
Она поправила:
— Не считаю, а уверена.
Твердый тон молодой женщины обещал первоклассные показания. Коплан поудобнее расположился в кресле, скрестил ноги и, с удовольствием изучая лицо Клодет Берваль, начал допрос:
— Вы были на перекрестке О-Вив в указанный час? Задавая вопрос, он сказал себе, что убийцы упустили отличную добычу.
— Я пришла туда задолго до него и ушла только около девяти часов, потому что стало слишком темно.
— Черт! А чем это вы так долго занимались в таком пустынном уголке?
— Наблюдала за насекомыми, — ответила она, скромно опустив глаза.
Тут же ее лучистый взгляд поднялся, и она продолжила тем же серьезным тоном:
— Я энтомолог. Поймала отличный экземпляр муравьиного льва и изучала через лупу его поведение.
— Понимаю, — серьезно ответил Франсис, скрывая веселое удивление.
Он действительно повидал в жизни всякого! Эта красавица с волнующими формами проводит время, наблюдая за насекомыми!
— И… в каком положении вы были, когда следили за вашей добычей? — невозмутимо спросил он.
— Лежала, разумеется!
Ну конечно. Именно поэтому она и осталась жива! Никто не догадывался, что она лежала в траве. Никто, даже Дютроше.
— За перепончатокрылым нужно наблюдать долго, чтобы что-нибудь узнать, — объяснила она. — Эти насекомые зарываются в землю, поджидая свою жертву, и…
Коплан почувствовал, что если он даст возможность углубиться в эту тему, то получит превосходные сведения о муравьиных львах.
— Я бы очень хотел быть натуралистом, — перебил он, чтобы вернуть себе инициативу, не теряя расположения собеседницы. — А кроме ваших… перепончатых, что еще вы видели?
Возвращенная к реальности, Клодет Берваль пересказала факты, свидетельницей которых оказалась. Звук разговора заставил ее поднять глаза; она увидела молодую блондинку, не слишком красивую, по ее словам, которая спорила с черноволосым мужчиной лет тридцати, представительного вида.
Когда она закончила свой рассказ, Коплан отметил, что ее заявление совпадает с показаниями Дютроше. В то же время она сообщила два очень важных уточнения: машина, которой управлял мужчина на перекрестке, была черным «пежо 404». Девушку увезли на «студебеккере» последней модели. Эти важнейшие сведения позволят Франсису действовать более эффективно.
— Еще одна маленькая деталь, — сказал он. — С того места, где вы находились, вам был виден почти весь дом на перекрестке?
— Конечно, я лежала почти напротив него! Забавно. Она находилась в том же самом месте, откуда вел свои наблюдения он сам! Жаль, что между их пребыванием там была разница в двадцать четыре часа… Ему было бы не так скучно.
— Ставни были закрыты или открыты?
— Открыты. Во всяком случае, в момент моего прихода, — поправилась она, внезапно нахмурив лоб. — После я не обращала на них внимания.
Золотой свидетель, наблюдательный и добросовестный. Коплан узнал что хотел, но продолжал допрос. Его интерес к насекомым приобрел вдруг неожиданные размеры. Так что, когда он покинул красавицу, он узнал крайне важные вещи. В частности, что муравьиный лев питается простыми муравьями и что Клодет Берваль не носит лифчик.
Ведя машину с внешней небрежностью, Коплан влетел в Лурд. Он поехал прямо на почту; в телефонной кабине он набрал номер комиссариата.
— Говорит Коплан, из контрразведки. Инспектор Шапюи здесь?
— Да, — ответил комиссар Котре усталым голосом. — Передаю ему трубку.
Послышался стук положенной трубки, неясный обмен репликами, потом к аппарату подошли и ясно слышный голос произнес:
— Шапюи. Вы удачно попали. Я собирался уходить.
— И речи быть не может! — сказал Франсис. — Предупредите префектуру и попросите найти «студебеккер» последней модели, голубовато-стального цвета, находившийся в департаменте От-Пирене в последние сорок восемь часов. Нужно также распространить описание блондинки — оно фигурирует в показаниях Дютроше, — и постарайтесь ее найти, даже если придется опубликовать объявления в газетах. То же самое в отношении типа, с которым у нее было свидание на перекрестке О-Вив. Пусть следят за вокзалами, аэропортами и портами. Велите провести поиски на заправочных станциях департамента, чтобы установить, заправлялась ли там американская машина, возможно, это даст нам указание, в каком направлении она поехала. Дютроше уехал?
— Полчаса назад, — ответил Шапюи, ошеломленный речью Коплана и его резким тоном.
— Вы знаете, куда он поехал?
— Да. В Тарасконе у его брата есть бистро на улице Раффен.
— Хорошо. У вас есть что-нибудь новое?
— Нет, ничего.
— Спасибо, — сказал Коплан и повесил трубку.
Он был рад возможности немного отдохнуть после бессонной ночи, тем более что большую часть предыдущей он провел за рулем своей машины, в которой приехал из Парижа в Лурд.
Выйдя из здания почты, он заметил поблизости ресторан.
Направляясь к нему, он купил газету и две пачки сигарет.
Вечером, после ужина и контрастного душа, Коплан вышел из гостиницы, где снял номер, и пошел подышать свежим воздухом.
Плотная толпа заполняла улицы, ярко сияли окна магазинов.
Вдали слышался гул толпы паломников, которая двигалась непрерывным потоком, сверкая бесчисленными светлячками зажженных свечей.
Коплан остановился на несколько секунд посмотреть на зрелище, которое, ему пришлось в этом признаться, было не лишено величия. На секунду у него даже сжалось сердце при мысли об этих бесчисленных верующих, больных и калеках. По его спине пробежал холодок, и он вдруг почувствовал желание бежать от песнопений, звучавших как громогласный стон, и по возможности быстрее уйти из этого средоточия человеческих несчастий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37