На углу улиц Котельной и Привозной, как раз напротив парикмахерской, где народу было не меньше, чем на главных улицах, работал совсем еще юный паренек-фотограф. Он делал свое дело столь же энергично, как и другие его собратья по профессии. Совершенно неожиданно он мог сфотографировать молодого человека или девушку, а то и обоих вместе — в зависимости от обстоятельств — и тут же сообщал им, где они должны получить свои изображения. Попавшие в объектив люди сначала сердились, но минуту спустя не могли удержаться от улыбки. А парень с широкой улыбкой на веснушчатом лице уже ловил новую «жертву»…
Он появился здесь несколько недель тому назад, тем не менее уже успел обзавестись знакомыми, преимущественно среди девушек, лица которых запечатлевал в памяти не хуже, чем объектив его фотоаппарата. По уверениям парня выходило, что у всех девушек лица были «кинематографически фотогеничны», взгляды и манера держать голову — «необыкновенно своеобразны», и, конечно же, все обладали «в высшей степени выразительными глазами».
Казалось, парень с фотоаппаратом на шее не знал, что такое усталость. С восьми утра до самого вечера можно было видеть его на углу двух улиц, и его аппарат беспрестанно щелкал. Несмотря на явную перегрузку, заказы выполнялись в срок, и фотоснимки всегда ждали своих заказчиков, причем фотокарточки были, как правило, в самом деле удачными. Клиентки уверяли, что у него своеобразная трактовка, благодаря которой они выходили на фотографии очень хорошенькими.
Когда на улице появились двое мужчин и направились в парикмахерскую, фотограф, оставив объектив, пристально взглянул на них. Ага, «Джентльмен». А кто второй? Фотограф снял аппарат, выхватил из кармана красный платок и принялся усердно протирать стекло объектива. Одновременно он пристально смотрел направо, откуда медленно приближался человек в белоснежных брюках и безрукавке. Его лысая голова ничем не была защищена от солнца. Недалеко от фотографа он поднял руку и потер лысину. Фотограф посмотрел влево — там молодой человек разглядывал витрину универмага. Спустя, минуту этот человек двинулся навстречу лысому. Тогда фотограф, забросив ремешки на шею, принялся еще более усердно снимать прохожих, делая более продолжительные выдержки: близился вечер и освещение ослабевало. Но от его взгляда не ускользнуло, как из парикмахерской вышел какой-то клиент, а вслед за ним — косоглазый парикмахер. Постояв с минуту на пороге, он нагнулся, взялся за крючок и стал закрывать двери.
— Алеша, еще не поздно? — девушка в белом платье с матросским воротничком умоляюще смотрела на фотографа. Рядом с ней стоял паренек, он заботливо поправлял свалившийся светлый локон в прическе подруги. Фотограф от неожиданности так резко повернулся к окликнувшей его девушке, что та вздрогнула.
— Ах, это вы, Валя! — громко заговорил он. — Можно попробовать, но в данном конкретном случае придется Надеяться только на свет, который излучают ваши очаровательные глаза. Попробуем! Молодой человек, не прижимайтесь так, пожалуйста, у вас «обрежется» половина лица. А на данном этапе времени это, как я понимаю, не в ваших интересах. Вот так, хорошо, — он направил фотоаппарат на молодых людей, поминутно поглядывая краем глаза на дверь парикмахерской. — Готово! — воскликнул фотограф и вручил «визитку» девушке.
— Спасибо, Алеша, — поблагодарила она.
— Пожалуйста, фотографировать вас — одно удовольствие, — приложив руку к сердцу, ответил Алеша, насмешливо поглядывая на молодого человека, крепко державшего девушку за локоть, точно она собиралась бежать.
Алеша видел, как двое с разных сторон направились к закрытым дверям парикмахерской. Первый усиленно тер ладонью лысину, точно проверял, не выросли ли на ней волосы, а другой, следовавший за ним, поглаживал усы. От внимательного взгляда Алеши не ускользнуло, как закадычный его дружок Сашка, такой же, как и он, бригадмилец, достал из пачки «Казбека» папиросу и закурил. Тотчас из-за угла мимо прошли три ничем не примечательных молодых человека. Двое были в матросских форменках, из-под открытых воротов которых выглядывали полосатые тельняшки, третий — рослый и. плечистый — в летнем парусиновом костюме и клетчатом кепи с маленьким козырьком. Все трое обошли парикмахерскую и скрылись за зданием. Алеша видел, что после этого усатый и лысый направились к дверям. Дверь была закрыта изнутри на крючок. Лысый повозился минуты две, дверь распахнулась, и двое исчезли в парикмахерской. Забыв о своих клиентах, Алеша со всех ног бросился вслед за ними…
Когда Стержнев и Завьялов — а это были они — проникли в парикмахерскую, держа пистолеты в руках, «Джентльмен» при содействии своего помощника шарил в карманах косоглазого, лежавшего на полу с посиневшим лицом и остекленевшими, устремленными в потолок глазами…
— Руки! — повелительно крикнул Стержнев, направив дуло пистолета на «Джентльмена». Тот вздрогнул, точно от удара, поднял руки, а за ним — и сообщник. У обоих руки были в резиновых перчатках. Завьялов обезоружил бандитов и склонился над Лукьяном Андреевичем, но тут же выпрямился: косоглазый был мертв Содержимое его карманов было выложено на круглый стол, откуда бандиты сбросили на пол газеты и журналы. Выручка за день уже успела перекочевать в карманы грабителей.
Завьялов взял исписанный листок бумаги, лежавший на столе, быстро пробежал его глазами. В этот момент он услышал, как у подъезда остановилась машина.
В сопровождении Стержнева, худое лицо которого выражало такую решимость, что даже «Джентльмен» безоговорочно подчинился, бандиты были водворены в милицейский автомобиль, а тело Запыхало оставалось лежать на месте до приезда судмедэксперта и следственных работников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111