А если у него другое на уме, почему бы ему не перейти прямо к делу и не спросить .обо всем открыто? Может быть, он стыдится своих намерений? Но дело даже не в этом. Причина в том, что у него нет соответствующих слов! Мы часто лицемерим только потому, что не можем высказать свою мысль.
Гвидо взглянул на нее с прежней веселой улыбкой.
— К вам, по крайней мере, это не относится! — заявил он. — А почему вы не сказали этого сразу? Может, просто хотели допить коньяк и уйти?
— Точно. Но сейчас мне хочется потанцевать. А чего я захочу потом, пока не знаю.
Дискотека, конечно, была переполнена. Но официант, старательно пытавшийся подражать американской кинозвезде Джону Трэволту, все-таки нашел для них уголок. В тот вечер динамики были, как ни странно, включены на полную мощность, поэтому, чтобы быть услышанным, приходилось повторять каждое слово по несколько раз. Но, несмотря на это, они продолжали беседу.
После нескольких танцев Гвидо предложил немного отдохнуть. Места за их столиком было достаточно, но Ванесса села так близко, что оказалась почти у него на коленях. Она подала Гвидо бумажную салфетку, чтобы он вытер пот со лба.
— У вас такие нежные руки! — улыбнулся Гвидо. — Вы, наверное, часто себя ласкаете?
— Странная логика! — расхохоталась Ванесса. — А впрочем, вы правы.
Гвидо почувствовал, как расслабленные и податливые бедра женщины прижимаются к нему. Растущее возбуждение быстро подавило все мысли о необходимости держаться в рамках приличий. Свободной рукой он поднял ее юбку, полностью оголив ноги. Ванесса казалась скорее довольной, чем оскорбленной. Гвидо почувствовал, как твердеет, наполняясь кровью, его член. И увидел темный треугольник густых волос. Естественно, первой его мыслью было: «О, она не носит трусы!» Он мысленно выругал себя, что не догадался об этом раньше. До сих пор Гвидо гордился своей способностью сразу определять, к какой из двух категорий относится женщина — носит она нижнее белье или нет. Эти категории, по его убеждению, делят сейчас мир так же, как в древние времена добро и зло.
— Давайте потанцуем еще! — предложила Ванесса. Гвидо неохотно повел ее в толпу на танцевальной площадке, вертящуюся под «Би Джиз». На этот раз он старался, чтобы нижние половины их тел едва соприкасались: нельзя же начисто игнорировать условности! Ванесса быстро приняла новые правила игры. Пожалуй, даже слишком быстро, подумал Гвидо. Эффект, произведенный на него Ваной вначале, несколько ослаб. Вблизи она показалась слишком предсказуемой.
Ванесса сразу заметила эту перемену и предложила снова сесть.
Гвидо очень хотелось, чтобы на лице девушки вновь появилась улыбка. Он расстегнул верхние пуговицы ее платья, обнажив груди. И действительно, угрюмость Ванессы как рукой сняло.
Гвидо начал ласкать эту восхитительную грудь, потом стройные ноги и между ними, что, конечно же, сразу заметили их соседи. Вана легонько сжимала член Гвидо сначала через брюки, а потом, расстегнув их, попыталась вытащить его наружу…

* * *
Сухой щелчок задвижки, кажется, еще надежнее отделил их от условностей и обычаев, остального мира, чем закрывшаяся за ними дверь номера Гвидо. Он даже не посчитал необходимым вытащить из холодильника бутылку шампанского, как обычно поступал перед тем, как поцеловать приведенную в гостиницу женщину.
Ни слова не говоря, Гвидо сам раздел Вану и только после этого, любуясь ее наготой, спросил:
— Ты когда-нибудь носила нижнее белье? Она покачала головой.
— Неужели никогда? — Гвидо обнял Ванессу, и она поцеловала его в губы.
— Никогда. Вообще никогда.
— Я сразу это заметил, как только ты вошла в бар, — соврал Гвидо.
Она улыбнулась и, продолжая касаться губами губ Гвидо, спросила:
— И поэтому ты меня захотел?
— Я не люблю женщин, которые носят панталоны.
— Нужно было сразу мне это сказать, а не ходить вокруг да около.
Она так сильно прижалась низом живота к его возбужденному естеству, что Гвидо пришлось несколько сдержать ее активность, дабы избежать слишком быстрой и бесполезной развязки.
— Я люблю, когда люди не стыдятся делать то, что им « нравится, — сказала Ванесса.
— А как тебе нравится?
— Всегда по-разному и никогда так, как другие.
— И ты не отдаешь чему-либо предпочтение?
— Не хочу себя ограничивать.
— А есть ли что-нибудь, что тебе не нравится?
— Да. Мне не нравятся люди, которые стыдятся собственного тела. Или своих желаний.
— И твоя мораль допускает все?
— Все, что делает человека счастливым, не делая при этом несчастными других.
— Но как я узнаю заранее, доставит ли тебе удовольствие то, что приятно мне?
— Ни ты, ни я не можем знать заранее. Нужно пробовать.
Эрекция Гвидо всё усиливалась, и разговор их вовсе не способствовал успокоению. Он подвел Вану к краю кровати и заставил опуститься на колени, прижимаясь лицом к шелковому покрывалу. Руки Гвидо обхватили талию женщины, заставляя ее еще больше выпрямить спину. От этого ягодицы Ваны обрисовались со скульптурной четкостью. Гвидо так вдавился в них, что его колени коснулись бедер Ваны.
Наклонившись, он начал облизывать влажную ложбинку ее поясницы, уделяя особое внимание двум глубоким ямочкам прямо над ягодицами. Потом переключился на лоно. Скоро он снова вернулся к ягодицам и целовал щель между ними, пока она не увлажнилась. Вана стонала от наслаждения. Наконец он проник в нее — настолько легко, что подумал: «Наверное, это для нее обычная практика».
Он хотел похвастать перед Ваной, что переспал с женами всех своих друзей.
— Всех друзей, — пробормотал он в экстазе. — Всех до единого!
Но Гвидо не был уверен, достаточно ли они с Ваной уже близки для таких откровений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63