— А-а…
— Теперь я жду от вас рассказа о ваших похождениях. Кто вы такой, Фредди Крюгер, которого знают все, кроме капитана Летучего Голландца?
Крюгер лежал на сундуке, закрыв глаза, и не издавал ни звука. Но голландец не отставал.
— Не валяйте дурака, Крюгер, — сказал он, тормоша его за плечо. — Вы не нуждаетесь в сне. Вы же не человек.
Фредди испуганно откинул одеяло и сел.
— А кто же я тогда?
— Да ладно вам, — усмехнулся голландец. — Мы оба — слуги Дьявола. К чему же прикидываться агнцами божьими?… Так будете рассказывать или нет?
Фредди широко зевнул, тупо уставившись на свои голые колени. Поправил одеяло.
— Я — Фредди Крюгер с улицы Вязов, мучитель детей, повелитель снов, меня все боятся, — монотонно заговорил он, раскачиваясь всем телом вперед-назад, словно помогая себе выталкивать из глотки слова.
— А это что? — капитан показал ему на перчатку.
Лицо Фредди просветлело. Протянув руку, он взял у него перчатку и натянул на запястье. Мечтательно улыбаясь, зашевелил пальцами.
— Этой перчаткой я всех режу, — и, чтобы не оставалось сомнений, добавил: — Насмерть.
— Так я и думал. И что, многих зарезали?
— Многих. Всю улицу Вязов под нож пустил.
Капитан Летучего Голландца умел расположить к себе. С детства немногословный Крюгер неожиданно разговорился. И болтал, не переставая часа два. До тех пор, пока капитан не стал откровенно позевывать.
— Ладно, Крюгер, спасибо, потешили, — сказал голландец, высыпая пепел из трубки себе под ноги. — Путь нам предстоит неблизкий, еще наговоримся.
— А куда мы плывем? — спохватился Фредди.
— К моим родным берегам. Хочу напомнить о себе. Проплыву вдоль побережья Нидерландов, попугаю рыбаков.
Глаза голландца заблестели от охватившей его ностальгии.
— Топить будете? — понимающе обронил Фредди.
Капитан возмущенно крякнул.
— Вы что?! Как можно! Я дорожу своими земляками. Не то что вы — всех своих соседей перерезали.
— А что я, — вздохнул Крюгер. — В Америке все так перемешано: белые, черные, красные, желтые, — не разберешь, кому кровь пускать, а кого просто попугать.
Голландец промолчал. Поднялся, расправил плечи.
— Пробил час, Крюгер. Солнце идет ко дну. Пойдемте на палубу, подышим воздухом. Он необычно свеж в часы заката.
— Только одна просьба, капитан.
— Все, что могу.
— Мне бы штаны…
Капитан порылся в сундуке и подобрал своему гостю подходящие брюки. Некогда они были белее снегов Антарктиды, а теперь имели неопределенно грязно-серый цвет.
— Мои старые парусиновые друзья, — сказал голландец, любуясь брюками и отряхивая с них пыль. — Я приобрел их ровно сто лет назад на Мадагаскаре. Носите на память.
— Спасибо, — растрогался Крюгер.
Он натянул брюки. Они пришлись ему впору.
— А вот вам плащ. — Капитан протянул ему скомканную тряпку, которая, когда Фредди ее развернул, и в самом деле оказалась плащом, вроде того, что был на самом голландце. — При случае укроетесь от непогоды.
Глава 6
Ночь
Темнело. Половина красного диска солнца уже спряталась за горизонтом.
Капитан Летучего Голландца обходил палубу своего корабля, зажигая на реях фонари. Крюгер шел рядом, внимательно глядя себе под ноги.
— Кстати, забыл спросить, — сказал капитан, видя, что солнце через минуту-другую исчезнет за линией океана. — У вас крепкие нервы?
Фредди криво усмехнулся.
— Думаю, да.
— Отлично. В таком случае, вы спокойно отнесетесь к тому, что сейчас произойдет.
— А что такое?
Голландец загадочно улыбнулся, бросив взгляд в сторону только что скрывшегося за горизонтом светила. Последний прощальный луч скользнул сквозь темнеющие облака по небосклону. И наступила ночь.
Воздух постепенно наполнялся какими-то странными звуками. Отовсюду стали раздаваться непонятные постукивания, шорохи, бульканья.
— Что это? — спросил Фредди, в недоумении оглядываясь. Капитан приложил палец к губам, а потом показал на матроса, который сидел, привалившись спиной к мачте.
Прямо у них на глазах в тусклом свете раскачивающихся на ветру фонарей череп скелета вдруг стал обрастать мясом. Одежда на нем зашевелилась, наполняясь плотью. На какой-то миг лицо матроса оставалось обнажено, являя собой страшную кровавую маску, но затем на ней проступила смуглая кожа.
Ото лба до шеи лицо матроса было покрыто сетью глубоких морщин. Кожа казалось обветренной и сухой. Таковы же были и запястья покоившихся на поясе рук.
По телу старика пробежала легкая дрожь, и в следующее мгновение он стал молодеть, словно годы его пошли вспять. Когда матрос, наконец, сделал первый вздох и открыл глаза, — это был уже молодой человек приятной внешности, светловолосый, крепкий.
Он поймал взгляд голландца и оскалил зубы в усмешке:
— Доброй ночи, капитан.
— Доброй ночи, Хэнк, — ответил тот.
Крюгер огляделся и увидел, что точно такое же превращение происходит со всеми находящимися на палубе скелетами. Кости обретали свою плоть. Наступившая ночь, овевая Летучий Голландец своими черными крылами, возвращала к жизни бренные останки матросов.
— Воскрешение из мертвых, — с мрачной торжественностью произнес голландец, следя за тем, как его команда пробуждается от могильного сна.
Через пару минут уже ничто не напоминало о тишине, что еще недавно царила здесь, окутывая, словно саваном, это плавучее кладбище.
Корабль-призрак ожил.
Стали слышны голоса, ругань, смех.
Матросы выкатили на палубы несколько винных бочек, наполнили кружки. Захмелев, стали горланить песни.
Голландец с Крюгером неспеша переходил от одной группы матросов к другой, перекидываясь с ними фразами. Раскрасневшиеся матросы поднимали кружки во славу своего капитана, и посмеивались за его спиной над его неуклюжим спутником, который неловко передвигался по качавшейся палубе в своих тяжелых ботинках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71