Поэтому ее хозяин писал ей сам черновики и давал ей переписывать, – и тот, в приятном будучи заблуждении, восхищался ими. Раз тот кавалер сложил так:

"Тоскливо мечтаю, –
и в мечтаниях этих
«слез» все полнеет «река».
Один лишь рукав увлажняю,
свиданья же нет!"

В ответ на это, по обычаю, вместо дамы хозяин:

"Ну, и мелко же, если
только рукав увлажняешь!
Вот, если услышу: тебя самого
понесло уж теченьем –
поверю..."

Так сказал он, и кавалер, восхитившись этим, как бы ее, стихотворением, уложил его в шкатулочку для писем и всем носил показывать.
Он же, после того как с нею уже повстречался, послал такое ей письмо: «Собрался было я к тебе уж идти, как начался дождь, и с горестью взираю на эту помеху. Если б счастлив удел мой был, дождь не должен был бы идти!» Так он сказал, и, по обычаю, хозяин вместо дамы послал в ответ ему стихи такие:

"Любишь сильно
иль нет, –
спросить об этом трудно...
Но жизнь, что знает хорошо
все обо мне, льет еще пуще..."

Так сказал он, и тот, не успев даже взять дождевой плащ и шляпу, насквозь промокнув, второпях к ней прибежал.

107

В давние времена дама, ропща на сердце кавалера, –

"Подымется ветер – всегда
вздымаются волны, утес же –
всегда поверх их.
Рукаву ж моему – ни минуты,
чтоб высохнуть, нет..." Скала, несмотря на все волны, остается сухой, рукав же дамы все время влажен от слез, льющихся беспрерывно благодаря жестокости кавалера.



Сказала... а кавалер, прослышав о том, что постоянно твердит она так, –

"В том поле, где так много
лягушек каждый вечер
плачет, –
вода все прибывает,
хоть и нет дождя" Кавалер имеет в виду свои слезы, которые он будто бы льет неустанно из-за ее жестокости.

.


108

В давние времена кавалер своему другу, который потерял любимого человека, послал сказать:

"И вот быстротечней,
чем даже цветы,
она оказалась...
А кого из них – первым
нужно любить, думал ты?" Кавалер хочет сказать, что его друг ошибся: он считал, что к цветам, так скоро осыпающимся, нужно относиться в первую очередь с любовью и нежностью. А вышло наоборот.




109

В давние времена жила дама, с которой кавалер в сношениях тайных находился. И вот от нее пришли слова: «Сегодня в ночь ты снился мне во сне», – на что кавалер:

"То дух мой был,
что отделился
от любви избытка...
Увидишь поздней ночью
еще – завяжи!" Верование того времени: при виде духа, привидения, которое могло быть душою человека, временно покинувшей его тело, увидевший спешил завязать подол своей исподней одежды; считалось, что этим путем можно вернуть душу обратно в тело и тем спасти человека от смерти.




110

В давние времена кавалер, как будто выражая свое соболезнование даме благородной, у которой умерла служанка, так сказал:

"В старину, быть может,
это и бывало, – я ж сегодня
узнал только: можно
любить того, ни разу
кого увидеть не пришлось".


111

В давние времена кавалер даме жестокой:

"Люблю тебя – не стану
вновь я говорить...
сама узнаешь, видя,
как твой исподний шнур
развязываться станет!" Намек на поговорку – поверье того времени: если мужчина очень любит женщину, у той сами собой распускаются завязки ее нижнего платья.



А та в ответ:

"Такого знака, чтобы
исподняя шнуровка
распускалась, – нет.
Уж лучше бы не прибегал
к таким намекам вовсе!" Дама хочет сказать, что ему нечего и обращать ее внимание на такую возможность: этого не будет, потому что он ее вовсе не любит, а только так говорит.




112

В давние времена кавалер даме, с ним бывшей в нежном союзе и теперь изменившейся, молвил:

"Дым, что разводит,
соль в Сума добывая, рыбак –
под ветра напором
склонился туда,
куда вовсе не думал!"


113

В давние времена кавалер, одиноким оставшись, –

"Чтоб забыть в этой жизни,
такой скоротечной, –
столь же короткой
душой обладать
тогда нужно!"


114

В давние времена, когда микадо Нинна приезд свой совершил в Сэрикава, еще не бывший слишком старым кавалер, хоть и знал, что ныне это не к лицу ему, но, так как раньше при этом был он, прислуживал микадо, как сокольничий Т е. выполнял обязанности, которые обыкновенно лежали на юношах и которые раньше выполнял и он.

.
На поле своей охотничьей одежды, где фигура цапли изображена была, он надписал:

"Утеха старца то...
не осуждайте люди!
Охотничья одежда...
«Сегодня только!» –
поет ведь цапля та..." Кавалер хочет сказать, что так как жить ему, может быть, уже недолго, то он может позволить себе эту последнюю радость – послужить микадо, как встарь, в дни своей юности. «Сегодня только» – так, по мнению кавалера, кричат цапли, преследуемые соколом, зная, что им наступает конец.



Вид у государя был недовольный. Кавалер лишь о своем возрасте думал, а люди уже немолодые приняли, что ли, на свой счет Т. е. то место стихотворения, где говорится о крике цапли.

.

115

В давние времена в провинции Митиноку жили кавалер и дама. «В столицу отправляюсь», – сказал ей он. И эта дама, в печали сильной, хоть проводить его желала Т. е. устроить проводы, прощальную трапезу вдвоем.

и в местности, что зовут Миякодзима в Окинои, вином его угощая, сложила:

"Печальней, чем сжечь
в сильном пламени тело
свое, здесь расстаться
с тобой у самой
Миякодзима!"

Сказала она, и он, восхищенный, остался И немудрено – настолько искусно сделано это стихотворение, целиком построенное на игре слов-образов: Окинои – «сильное пламя» и собственное имя – общее название местности, где все это происходит;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35