Несколько минут спустя (моя комната находилась в конце коридора) я вошел в небольшую приемную Дзержинского. Здесь не было никакой очереди в ожидании приема, и я сразу вошел в кабинет председателя ВСНХ. Он сидел спиной к стене в небольшом кабинете с двумя окнами во двор. На улице было недостаточно светло, и на его столе горела электрическая лампа.
Во время нашей беседы Феликс Эдмундович высказал свое беспокойство в связи с неблагополучным положением с продажей нашего леса. Ведь валютные поступления от продажи леса за границу занимали видное место в наших планах. С этой целью Советское правительство предоставило иностранным фирмам обширные концессии на севере нашей страны. Параллельно заготовки леса велись здесь и трестом «Северолес», который одновременно контролировал деятельность концессионеров. Однако из-за близорукости некоторых наших работников, а отчасти и злоупотреблений весь продаваемый нами за границу лес попадал в руки иностранных концессионеров, которые искусственно снижали цены на советский лес, а разницу в прибыли клали к себе в карман.
Через некоторое время Феликс Эдмундович внес в Совет Труда и Обороны предложение создать особую межведомственную комиссию по лесоэкспорту. В нее вошли: от ГПУ – Г. И. Благонравов, от Наркомата внешней торговли – Г. С. Виткер, от президиума ВСНХ – я. Несколько месяцев потратила наша комиссия на изучение условий сбыта и цен на внешних рынках. В процессе работы этой комиссии мне довелось постоянно докладывать Феликсу Эдмундовичу о ходе обследования и получать от него конкретные указания. В результате проведенной нами работы Советское правительство приняло ряд мер по оздоровлению лесоэкспорта.
Слабое поступление валюты вызвало трудности и в области импорта оборудования, отражалось на удовлетворении очередных нужд производства. Феликс Эдмундович лично следил за выполнением импортного плана.
От сотрудников иностранного отдела ВСНХ он требовал строгой дисциплины и организованности и лично занимался проверкой исполнения срочных заданий. Свои указания он обычно писал от руки, лаконично, разборчивым почерком на оборотной стороне листка отрывного календаря, или, в случае более обширного изложения, текст печатался на машинке. К бумаге он относился экономно. Даже в такой, казалось бы, мелочи он не допускал расточительства. Его записки содержали не только поручения, но и необходимую информацию, которая позволяла подчиненным быть постоянно в курсе самых ответственных государственных дел…
Феликс Эдмундович избегал формальных приказов и распоряжений, искоренял на каждом шагу канцелярскую волокиту и бюрократизм. Он был противником больших письменных докладов, настаивал на кратком изложении сути в небольшой записке. При составлении любого документа он обязательно требовал подписи исполнителя, с тем чтобы ему лично было известно, кто данный вопрос изучает, за что и в какой мере отвечает. Он любил живое общение с людьми. Вызывая сотрудников аппарата на беседу, он вникал в существо возникших затруднений, внимательно и терпеливо прислушивался к собеседнику, не перебивал его, давал возможность полностью изложить свою точку зрения. И только после всестороннего обсуждения с работником того или иного вопроса он приходил к твердому решению, которое затем безотлагательно и настойчиво проводил в жизнь.
В один из февральских дней 1926 года Феликс Эдмундович вызвал меня к себе. Когда я пришел, у него в кабинете уже находился Г. И. Благонравов. Па этот раз речь шла о назначении нас обоих на работу в резиновую промышленность – в «Резинотрест».
Наблюдая ненормальные отношения, сложившиеся между работниками этого треста, Дзержинский пришел к выводу о необходимости заменить его руководство. Он предложил Благонравову и мне войти в правление «Резинотреста»: Георгию Ивановичу – в качестве председателя, а мне – в качестве его заместителя. Вскоре это назначение состоялось.
Тогда же Феликс Эдмундович в разговоре проявил большой интерес к перестройке аппарата треста на научной основе. Он порекомендовал переговорить на эту тему с членом президиума ЦКК Е. Ф. Розмирович, которая заведовала бюро научной организации труда (НОТ) в Наркомате РКИ.
Следуя указаниям Дзержинского, мы побывали у Елены Федоровны, которая охотно и внимательно отнеслась к просьбе. Она выделила специальную бригаду, возглавляемую инспектором РКИ Айхенвальдом, которая проделала серьезную работу по изучению аппарата треста, его коммерческих и торговых связей, делопроизводства и организации. Ими была заснята графическая фотография всей системы управления и взаимосвязи в центре и на предприятиях. В результате была представлена новая схема организации, которая предлагала наличный штат из 1 тысячи сотрудников (управления и Московского отделения) свести к 200. Для отдельных исполнителей строго определялись функциональные обязанности. Им предоставлялись большие права. На них возлагалась персональная ответственность за окончательное решение вопросов. Этим достигалась ликвидация бюрократической волокиты из-за бесконечных согласований отдельных звеньев аппарата. Доложив Феликсу Эдмундовичу намеченную программу и получив его согласие, мы начали, однако не без сопротивления и трений со стороны «чиновников», проводить сокращение штатов и реорганизацию треста. Наш опыт дал положительные результаты.
Неутомимая деятельность Феликса Эдмундовича в Высшем совете народного хозяйства связана с периодом восстановления советской промышленности… Благодаря его инициативе и энергии был выдвинут и успешно разрешен ряд кардинальных проблем, обеспечивших на новом историческом этапе дальнейшее развитие и реконструкцию народного хозяйства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118