«Какое удивительно искусное стихотворение!»
16
Сукэ-но го, фрейлина императора-монаха Ёдзэй, отправила в дом сёсё, ее приемного отца:
Хару-но но ва
Харукэнагара мо
Васурэгуса
Офуру ва миюру
Моно-ни дзо арикэри
Весенних полей
Беспредельна ширь.
Но «забудь-трава»,
Что на них растет,
Мне все же видна.
Сёсё ответил:
Хару-но но-ни
Охидзи то дзо омофу
Васурэгуса
Цураки кокоро-но
Танэ си накэрэба
В весенних полях,
Думаю, и вовсе не растет
«Забудь-трава».
Ведь нету в сердце
И семян равнодушия.

17
В доме Идэха-но го, фрейлины покойного Сикибугё-но мия, навещал ее приемный отец, сёсё. Но вот отношения их прервались, и вскоре после того, как расстались они, дама послала сёсё письмо, прикрепив его к метелке мисканта сусуки. На это сёсё:
Акикадзэ-но
Набику обана ва
Мукаси ёри
Тамото-ни нитэ дзо
Кохисикарикэри
Под осенним ветром
Склоняющийся мискант обана,
Как издавна говорят,
С рукавом возлюбленной схож.
[Смотрю на него] — и полон любви к тебе.
Идэха-но го отвечала:
Тамото-то мо
Синобадзарамаси
Аки кадзэ-ни
Набику обана-но
Одорокасадзу ва
О рукаве
Ты, верно, не вспомнил бы,
Если б под осенним ветром
Склоняющемуся мисканту обана
Не удивился.

18
Сикибугё-но мия, ныне покойный, порвал с фрейлиной Нидзё-но миясудокоро, и вот в седьмой день первой луны следующего года послала она ему молодые побеги:
Фурусато-то
Арэниси ядо-но
Куса-но ха мо
Кими-га тамэ то дзо
Мадзу ва цумицуру
У заброшенного моего жилища,
Что родным домом ты звал,
Побеги травы
Для тебя
Я прежде всего собрала.

19
Ту же даму однажды как-то долго принц не посещал, и вот наступила осень, и дама:
Ё-ни фурэдо
Кохи-но сэну ми-но
Юфу сарэба
Судзуро-ни моно-но
Канасики я на дзо
Хоть и живу в этом мире,
Но никто не дарит меня любовью,
Отчего же, когда наступает вечер,
Невольно
Печалюсь я?
так сложила, и ей в ответ:
Юфугурэни
Моноомофу кото ва
Каминадзуки
Вага мо сигурэ-ни
Оторадзарикэри
В пору вечернего заката
Я полон тоски по тебе,
И десятой луны
Мелкий, холодный дождь
Не так сильно льется, как слезы мои —
так он сложил. Не сильна была его привязанность к даме, и стихотворение он сложил дурное.
20
Принцесса Кацура-но мико всей душой полюбила Сикибугё-но мия, ныне покойного, и навещала его. Как-то она перестала бывать у него и однажды ночью, когда луна была особенно прекрасна, соизволила послать ему письмо:
Хисаката-но
Соранару цуки-но
Ми нарисэба
Юку то мо миэдэ
Кими ва митэмаси
В извечном
Небе луною
Если б была я,
Невидимая, приходила б
К тебе на свиданье —
таково было ее послание.
21
Когда Рё-сесё был в чине хёэ-но сукэ, он часто бывал у Гэму-но мёбу. Однажды из ее дома пришло послание:
Касихаги-но
Мори-но ситакуса
Воину то мо
Ми-во итадзура-ни
Насадзу мо аранаму
В дубовой
Роще трава
Хоть и вырастет,
Все же пусть для тебя я пустой забавой
Не стану.
Ответ на него таков:
Касихаги-но
Мори-но ситакуса
Вои-но ёни
Какару омохи ва
Арадзи то дзо омофу
В дубовой
Роще трава
Пусть вырастает,
Но мысли эти
Оставь — так я разумею.

22
Когда Рё-сёсё потребовалась кожа на тесемки, привязывающие меч к поясу, Гэму-но мёбу сказала: «В моем доме есть», но долго не присылала. Тогда Рё-сёсё:
Адахито-но
Таномэватариси
Сомэкава но
Иро-но фукаса-во
Мидэ я яминаму
От ненадежной возлюбленной,
Которой я доверял,
Кожи крашеной
Глубину цвета
Не видя, порву с ней —
так написал, и Гэму-но мёбу, пораженная этим стихотворением, приказала отыскать [кожу] и отослать ему.
23
Второй сын экс-императора Ёдзэй долгие годы жил в любви с дочерью тюдзё Нотикагэ, но после того, как он взял в жены пятую дочь, уж у той не бывал, и она, отчаявшись его дождаться, горевала безмерно. Прошло много времени, и вдруг он неожиданно приходит, но она, ни слова не вымолвив, убежала и за дверью затворилась. Потом воротился он к себе, а на следующее утро пишет ей: «Почему же, когда я пришел к вам, надеясь поговорить о событиях долгих давних лет, вы от меня сокрылись?» Она же ничего не сказала, а только этим ответила:
Сэканаку-ни
Таэтэ таэниси
Яма мидзу-но
Тарэ синобэ тока
Ковэ-о кикасэму
Хоть и нет запруды,
Но совсем иссяк.
Горный поток,
Так кому же «вспомни обо мне»
Сказать бы могла я?

24
Во времена прежнего императора дочь удайдзина, правого министра, служила камер-фрейлиной и бывала во дворце. В глубине души она все ждала, что государь призовет ее, но он не призывал, и тогда она ему послала:
Хигураси-ни
Кими мацу яма-но
Хототогису
Товану токи-ни дзо
Ковэ мо осиману
Цикаду
Ждущая горная
Кукушка,
Не пришли к тебе,
И ты плачешь, слез не жалея —
так она сложила.
25
Монах по имени Нэмугаку, удалившийся в горы Хиэ, там, в горах, поселился и однажды, увидев засохшую сосну у жилища безвременно скончавшегося монаха, славившегося великой добродетелью:
Нуси мо наки
Ядо-ни карэтару
Мацу мирэба
Тиёсуги ни кэру
Кокоти косо сурэ
Увидел сосну
Засохшую у жилища,
Лишенного хозяина.
И кажется мне,
Что тысячи веков протекли —
так сложил, и младшие братья монаха, остановившиеся в том жилище, были очарованы. Этот монах Нэмугаку был старшим братом Тосико.
26
Принцесса Кацура тайно виделась с человеком, с которым не подобало ей встречаться. Однажды в дом возлюбленного своего она, сложив, посылает:
Сорэ-во дани
Омофу кото то тэ
Вага ядо-во
Мики то наихисо
Хито-но кикаку ни
Хотя бы тем
Покажи свою любовь,
Что жилище мое
Видел — не рассказывай,
Ведь люди услышат —
так гласило послание.
27
Человек по имени Кайсё, став монахом, поселился в горах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28