.. Мы влюбились, мы нашли себя и... стали
эгоистами! Одно из важных и зачастую последних зеркал эгоизма выявляет
твой любимый человек...
Чувствую, что назрело множество возражений, не буду спешить, пусть их
рост продолжается. Мне думается, что чем шире перепад между ними, тем ярче
все становится вокруг. Да здравствуют: высокое и низкое, черное и светлое,
смерть и жизнь! Возражение и движение - не одно ли это и то же?!
Самые беспощадные люди на свете - это влюбленные, правда, те
влюбленные, которые еще находятся на стадии не окончательного эгоизма, те,
которые еще не ушли в себя, в свой эгоизм, в одиночество своего мира.
Попробуй только хотя бы косо посмотреть на предмет любви такого
влюбленного! Какая беспредельно звериная озлобленность и жестокость в
ответ! Впрочем, поэты и философы пытаются приукрасить это, ссылаясь на то,
что влюбленный защищает любимое дело или любимого человека. То-то и оно,
что он - защитник именно любимого, то есть защитник себя! В этом и есть
красота гармонии...
Бесспорно, что можно защищать и не любимого или не любимое и при этом
оставаться самим собой - невозможно! Ведь делать подобное
противоестественно! Не будет человек совершать то, что ему не нравится.
Катятся с горы, а не в гору! А если все-таки наоборот, то это значит, что
человек, по объемности, менее нашел себя. Так сказывается воля более
сильного, воля общества, государства, права. Что поделаешь, но здесь
вступает в силу закон соподчиненности, закон энергетической гармонии.
В любом случае, делать нелюбимое - всегда претит человеку!
И еще, высшая ступень любви - одиночество! Как же приходят к нему?
Мне кажется, что здесь есть только два пути. Первый - когда ты себя
накопил в самом себе путем очень раздробленным, очень собирательным...
Такие люди зачастую всю свою жизнь, пока они еще не испытали прелесть
одиночества, несчастны и печальны, а иногда и сорвиголовы! Второй путь -
когда ты себя накопил в себе самом весьма избирательно, более конкретно,
то есть любил того-то и то-то... Такие люди становятся одинокими,
испытывая постоянно счастье и спокойствие...
Но жизнь - она вперемешку! И по природе своей, чаще всего, оба пути
взаимопроникновенны в человеке. В чистом виде эти пути - редко
встречаются...
Есть еще один путь одиночества - врожденный... Но это совершенно
другое, иной поворот судьбы. Смолчим о нем. Смолчим еще о многом. Молчит
молчун, закрывши крепко рот. Его молчанье может пригодиться... Но дважды
ценен, трижды ценен тот, кто говорит, но не проговорится!..
Итак, делать не любимое я не стал бы никогда на свете! Я живу, я
тороплюсь разыскать свой эгоизм и даже готов на жертву ради любимого
человека, а значит во имя себя...
А еще я остаюсь пограничником, но, наверное, я очень добрый
пограничник. Я слишком долго не обращал внимание на перебежчиков, и я
привык к этому и не знаю теперь, кто с какой стороны! Я совсем растерялся
от этого, все перепуталось: реальность воображаема, а воображаемое -
реально!..

БЕРЕМЕННАЯ!
- Сережа! - Я остановился...
- Сережа! - "Слышится ли мне?"
- Я здесь, родной мой, обернись!..
Я обернулся, обернулся легко и просторно! Обернулся у себя во дворе,
возвращаясь с работы. Обернулся на футбольном поле. Позади меня стояла -
Наташа!
- Я долго шла за тобой и молчала, - сказала она.
- Я долго шел и не оборачивался, - ответил я.
- Я не могу больше идти за тобой, но я не хотела тебе мешать!
- А я не в силах продвигаться дальше, вперед, без тебя, Наташа!
- Твоя любовь тяжелеет во мне, и мои шаги все труднее и труднее... -
сказала она.
Мы стояли друг против друга, словно сошлись в поединке любви. В
поединке, где сбудется победителем - целое... Я целовал Наташу.
- Я уведу тебя туда, где мы не будем нужны друг другу, родная, -
шептал я, - уходи от меня, я принесу тебе гибель!
- Теперь уже ничего не страшно, - ласкалась Наташа, - у нас будет
малыш...
- Так это было на самом деле?! - восторжествовал я.
- Я не знаю, но я очень этого хотела!
- И ты ничего не помнишь? Наташа!
- Комната, река... Серебристые блики, - сказала она, - целый ворох
серебристых бликов на потолке!..

ТАМ, ГДЕ БОГ!
На следующий день была суббота, и мы с Викой решили тайком сходить в
церковь. Это она вытащила меня, убедила, девчонка!
- А вдруг там и правда дежурят доносчики?! - сопротивлялся я. - Ты
представляешь себе, что будет?
- Это в тебе уже бес блуждает, - ужасалась Вика, она все больше
верила в Бога и даже начинала соблюдать посты.
- Если узнает райком партии - я пропал! Меня снимут с работы, -
паниковал я. - Клеймо навсегда!
- Значит, судьба, - убеждала она. - Господи прости, эти атеисты! Тебе
зачтется...
Видимо, мое детство, воспитанное верой, победило во мне сомнения, и я
согласился. И я видел, как Вика была счастлива...
У нас в городе остался только один собор. С одной стороны его
проходила трамвайная линия, а со всех остальных теснился Центральный
рынок. Страшно представить себе бездуховность такого огромного города! Это
все равно, что закрыть все библиотеки и оставить лишь одну, которую
придется посещать спешно, тайком. Воистину страшны времена, когда
бездуховность считается нормой! У нас в городе был громадный златоглавый
храм, и его не стало. И теперь, на той светоносной площади, где он
величественно возвышался, поставили крохотный памятник безликому всаднику
на коне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161