..
Когда я опять влетел в заветное время в зрительный зал кинотеатра, к
моему удивлению, меня тут же обнаружили! Видимо, коллективный Астрал этих
негодяев, уже заведомо - ожидал моего появления!
- Ты опять здесь! - злобно проговорил Купсик.
И я наполовину втиснулся в стену, чтобы на этот раз в любой момент
быть готовым ринуться обратно домой!
- Не надо было тебе прилетать сегодня! - крикнула мне Екатерина. - А
теперь, - сказал она, окинув грустным взглядом своих соратников, - извини,
Сергей Александрович - сам виноват!..
Зоя Карловна радостно потирала свои ладошки, пританцовывая возле
извивающегося хвоста Дьявола. Старик и удав посматривали на меня, успевая
миловаться друг с другом.
- Пора кончать с ним! - будто подсказал Остапу Моисеевичу художник.
- Бронь! - оранул, оскалившись, Магистр.
- Бронь! - завопили все астральщики. - Бронь ему! Бронь!
Я рванулся в стену и беспрепятственно - выскочил на улицу и подумал
на лету: "Бронь не сработала...".
Я летел свободно, за мною никто не гнался...
И вот я оказался уже дома, у себя в комнатке, завис над диваном и
помыслил. "Да... И сегодня мне не удалось задуманное: рассекретить этих
негодяев!.. Ну, да ладно, Остап Моисеевич, - еще встретимся!.."
После этих размышлений я подплыл к своему земному телу и начал
привычно возвращаться в него, но не тут-то было! К моему удивлению и
ужасу, я не мог этого сделать!..
"Что за чертовщина?!" - возмутился я и попробовал еще раз вернуться в
свое земное тело, но и на этот раз у меня ничего не вышло!.. Потом я
попробовал еще и еще, но все мои попытки вернуться обратно в земное тело
оказались тщетными...
Я стал волноваться: я метался туда и сюда над своим лежащим
неподвижно земным телом... И уже наступило утро, а я так и не вошел, так и
не проснулся на диване...

ПРИЗРАК?
Шли томительные дни... На улице теперь с самого утра просыпалась
ливневая, обильная жара, засыпала лишь в сумерки...
Врачи поставили диагноз - летаргия...
Моя мама не ездила больше в творческие командировки, после своих
лекций в университете спешила скорее домой. Под ее глазами теперь
появились отеки, но мама оставалась гордой пред горем, уверенной в близкой
благополучности.
Она ухаживала за моим земным телом и, бывало, часами просиживала
возле моего изголовья, и ей даже и невдомек было, что я в это время - все
вижу. Чувствую и медленно оплываю свою комнатку, пробую дотрагиваться до
вещей, прежде доступных мне, а иногда обнимаю маму, пытаюсь ее успокоить,
и от этого она, случалось, вздрагивала всем телом, будто приходя в себя от
дремы...
Конечно же я мог продолжать жить, и неплохо, в астральном мире, и
меня, часто, так и манило - вырваться из комнатки и "надышаться"
астральным всевозможьем!..
Но я ожидал чуда. Я надеялся: а вдруг как удастся мне возвратиться в
свое земное тело, и потому, каждый день, и по нескольку раз, - я пытался
это сделать...
...Иногда приходили врачи, а иногда товарищи, родственники,
знакомые... Навещала Аня...
Но каждый день прибегала Вика и заботилась обо мне: она целовала меня
в губы, а я не мог ощущать этих поцелуев, слов, ведь целовали не меня, а
тот манекен, спящий слепок моей души на диване...
Однажды навестил меня и Паша Мечетов, мой друг, прозаик и поэт.
- Я же говорил, - сказал он вслух, обращаясь к моему земному телу,
когда моя мама вышла на кухню приготовить для Паши чашку чая. - Не
стремись к Богу, Сергей!..
Как-то приехал и Юра Божив, друг и поэт из Москвы: он часто приходил
ко мне, остановился пожить у Вики.
Медленно шло время...
В один из глубоких вечеров в дверь нашей квартиры кто-то постучался,
потом продолжительно просигналил звонок.
Мама уже спала... Сонная, она вышла в халате в прихожую и включила
свет. Я тоже выплыл в прихожую. Но я не протиснулся сквозь стену, чтобы
посмотреть первому на таинственного гостя, стоящего там, на лестничной
клетке: хотелось встретить его по-земному, вместе с мамой.
Мама открыла дверь...
"Господи!.. - воскликнули все мои чувства. - Господи!..." И я
заметался по прихожей в надежде: объяснить, вмешаться или еще
что-нибудь!..
На пороге стояла Наташа!.. Живая, а на руках у нее был ребенок,
запеленутый в легкое одеяльце!..
- Вам кого? - спросила удивленно мама у возникшей пред нею девушки.
- Я Наташа... - сказал девушка. - А это, - и она бережно откинула
треугольник одеяльца, и лицо младенца обнажилось. - А это Сережина дочь,
Сабина...
- А... Вы... - медленно выговорила мама.
Я замер в ожидании ответа и смотрел на Наташу тревожно.
- Жена... - тихо сказал Наташа.


КНИГА ВТОРАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

ПОТОК
У окна общежитьевской комнаты литинститута, в тесноте медленного
полумрака ночи ютились на скрипучих кухонных стульях двое: я и Юра Божив,
мой друг и поэт. Красный светлячок сигареты плавно подлетал из пепельницы
к моему лицу, на секунду вспыхивал ярче, опустошая полумрак, и снова
опускался в пепельницу. Юра перебирал четки, продолжительно и однообразно
мыча не разберешь что, но я понимал: Божив вымучивает кришнаитскую мантру.
Шло время.
Наконец, я не выдержал: бессловесное пространство показалось мне
неуютным, и я медленно заговорил, осторожно и напористо подыскивая слова.
- Какая же едкая штука! - сказал я, имея в виду исполнение мантры.
- Что? - переспросил меня Божив и тут же продолжил свое трудолюбивое
бормотание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161