Но Крестный посоветовал оставить его в этом баре работать. Ему только отрезали язык и проткнули барабанные перепонки. Все это произошло лет пять назад.
Иван вспомнил, как Крестный говорил ему, что это самое подходящее во всей Москве место для всякого рода конфиденциальных встреч и разговоров, когда совершенно не нужны лишние глаза и уши... Ну, насчет всей Москвы он, конечно, как обычно, преувеличил, но место было, действительно, совершенно безлюдное.
«Крестный вполне может оказать там, – решил Иван. – В крайнем случае, его можно будет там подождать... Он обязательно там появится – рано или поздно... Это самое любимое его место.»
...Крестный вошел в бар, где Иван расположился в самом темном углу за столиком, положив на него хорошо пристрелянную «берету» и небрежно бросив на нее газету. Иван рассчитывал на то, что на улице солнечная погода, заходящее солнце слепит глаза и при резкой смене освещения Крестный не сумеет разглядеть Ивана и не узнает его. Так и случилось, как предполагал Иван.
Кивнув официанту, Крестный нырнул за стойку и прошел узким коридорчиком в уединенный кабинет, скрытый от глаз случайных посетителей. Иван не раз сидел в этом кабинетике с Крестным вдвоем.
«Все! – подумал Иван. – Он мой! Теперь ему некуда деться!»
Газету с пистолетом Иван сунул под мышку и направился к стойке.
Гризли, который один выполнял работу и официанта и бармена взглянул на него вопросительно, но как-то слишком настороженно. Может быть, он заметил пистолет под газетой на столе?
– Поставь что-нибудь старое... – сказал ему Иван ткнул пальцем в укрепленный слева над стойкой музыкальный центр.
Гризли, понимавший, что говорит его собеседник, по движению губ, поставил перед Иваном небольшую коробку с лазерными дисками. Их было десятка четыре... Выбирай, мол, сам, что тебе нравится.
Иван сразу нашел, что ему нужно, – Deep Purple «Black Night» – пододвинул Гризли диск, показал пальцем название композиции. Маленький зал бара наполнился ритмичным грохотом.
Иван показал пальцем на бутылку гаванского рома, стоящую в ряду разноцветного изобилия спиртного на полках за стойкой. Гризли снял ее с полки и поставил на стойку перед Иваном. Иван показал ему два пальца, – еще, мол, нужна одна бутылка.
Гризли мрачно взглянул на него исподлобья и нагнулся, чтобы достать еще одну бутылку из шкафа под полкой, в котором хранился у него запас. Третья за последние пять минут бутылка гаванского рома его несколько удивила. Так и весь запас сегодня разойдется. Будет время, нужно будет сбегать через дорогу, купить еще пару бутылок у соседей, вдруг потребуется еще.
Иван вытащил из газеты свою «беретту» с глушителем и выстрелил ему в затылок. Гризли качнулся вперед, потом завалился на бок и упал головой вниз на пол за стойкой... Перед выстрелом он сидел на корточках, ноги так и остались поджатыми. Этого, собственно, и добивался Иван, —стойка была довольно короткая, и если бы Гризли лежал за ней во весь рост, вытянув во всю длину ноги, они непременно вылезли бы в проход.
Иван взял бутылку со стойки и оглянулся... Молодая пара, целующаяся за вторым столиком, и целиком занятая собой, не обратила никакого внимания на приглушенный звук выстрела, который совершенно растворился в жесткой пульсирующей акустике дипёпловской «Черной ночи». Иван вспомнил, что это сингловая версия композиции, длина ее три минуты двадцать восемь секунд. Прошло пока не больше тридцати секунд. Времени еще вполне достаточно. Можно не торопиться и действовать спокойно.
Он обошел стойку и скрылся в узком коридорчике, который вел в кабинет, где сидел Крестный. Иван знал, что Крестный сопротивляться не будет, он же прекрасно понимает, что это совершенно бесполезно. У Крестного есть только одно оружие, которым он владеет в совершенстве и которым он может победить Ивана – это его болтливый лживый старческий язык... Нет, говорить ему Иван уж точно – не разрешит. Крестный умрет молча. Он и так достаточно поговорил в своей долгой жизни. Уже слишком долгой, чтобы позволить ей продолжаться и дальше.
Иван отшвырнул ногой приоткрытую дверь в маленький кабинетик, рассчитанный на два человека. Крестный сидел в нем один.
На Ивана он поднял взгляд полный нем столько испуга, сколько удивления... Во рту у Крестного торчал порядочных размеров кусок жареного мяса, который он держал обеими руками и зубами пытался оторвать от него кусочек поменьше. По рукам стекал жир.
– У тебя есть последнее желание, Крестный, – сказал ему Иван. – Но я его знаю... Можешь не стыдиться его. Какие счеты между друзьями!
Он открыл длинную бутылку гаванского рома и поставил ее на стол перед растерявшимся Крестным. Показал на нее глазами.
– Пей!
– Но... – начал тот.
– Молчать! – резко, повелительно крикнул Иван и вновь вытащил из помятых «Известий» «беретту», на спусковом крючке которой лежал его указательный палец. – Еще звук, и я стреляю до того, как ты осуществишь свое последнее желание. Оно так и останется неисполненным. Ты будешь очень жалеть об этом.
Крестный тут же захлопнул рот с каким-то очень странным звуком, словно внутри он был полый и совсем пустой, как резиновый мяч или пластмассовая кукла, сделанная в натуральную величину.
– Пей! – приказал Иван. – Пока пьешь – будешь жить. Это я тебе гарантирую... Но не дольше. Это я тебе тоже – обещаю.
Крестный послушно схватил длинную бутылку и сделал несколько жадных больших глотков. Ром громко булькал в его горле.
«Боится, – с удовлетворением отметил Иван. – Правильно делает... Чувствует, что пьет свой поганый ром в последний раз в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58