то и дело под палками отдувайся. Тяжело стало солдату, и задумал он бежать; ранец через плечо, ружье на плечо и начал прощаться с товарищами, а те его спрашивать:
– Куда идешь? Аль батальонный требует?
– Не спрашивайте, братцы! Подтяните-ка ранец покрепче да лихом не поминайте!
И пошел он, добрый молодец, куда глаза глядят. Много ли, мало ли шел – оказался в ином государстве, усмотрел часового и спрашивает:
– Нельзя ли где остановиться и отдохнуть?
Часовой сказал ефрейтору, ефрейтор – офицеру, офицер – генералу, генерал доложил самому королю. Король приказал позвать служивого перед свои светлые очи.
Вот явился солдат – как следует, при форме, сделал ружьем на караул и стал как вкопанный. Говорит ему король:
– Скажи мне по совести, откуда и куда идешь?
– Ваше королевское величество, не велите казнить, велите слово вымолвить.
Признался во всем королю по совести и стал на службу проситься.
– Хорошо, – сказал король, – наймись у меня сад караулить. У меня теперь в саду неблагополучно – ктото ломает мои любимые деревья, – так ты постарайся, сбереги его, а за труд дам тебе плату немалую. Солдат согласился, стал в саду караул держать. Год и два служит – все у него исправно; вот и третий год на исходе, пошел однажды сад оглядывать и видит: половина что ни есть лучших деревьев поломана.
«Боже мой! – думает сам с собою. – Вот какая беда приключилася! Как заметит это король, сейчас велит схватить меня и повесить».
Взял ружье в руки, прислонился к дереву и крепко-крепко призадумался.
Вдруг послышался треск и шум; очнулся добрый молодец, глядь – прилетела в сад огромная, страшная птица и ну валить деревья! Солдат выстрелил в нее из ружья, убить не убил, а только ранил ее в правое крыло; выпало из того крыла три пера, а сама птица по земле наутек пустилась. Солдат – за нею. Ноги у птицы быстрые, скорехонько добежала до провалища Провалище – вход в подземелье.

и скрылась из глаз.
Солдат не убоялся и вслед за нею кинулся в то провалище: упал в глубокую-глубокую пропасть, отшиб себе все печенки и целые сутки лежал без памяти. После опомнился, встал, осмотрелся. Что же? – и под землей такой же свет.
«Стало быть, – думает, – и здесь есть люди!» Шел, шел – перед ним большой город, у ворот караульня, при ней часовой; стал его спрашивать часовой молчит, не движется; взял его за руку – а он совсем каменный!
Вошел солдат в караульню. Народу много – и стоят и сидят, – только все окаменелые; пустился бродить по улицам – везде то же самое: нет ни единой живой души человеческой, все как есть каменья! Вот и дворец расписной, вырезной. Марш туда, смотрит – комнаты богатые, на столах закуски и напитки всякие, а кругом тихо и пусто.
Солдат закусил, выпил, сел было отдохнуть, и послышалось ему, словно кто к крыльцу подъехал; он схватил ружье и стал у дверей.
Входит в палату прекрасная царевна с мамками, с няньками. Солдат отдал ей честь, а она ему ласково поклонилась.
– Здравствуй, служивый! Расскажи, – говорит, – какими судьбам ты сюда попал?
Солдат начал рассказывать:
– Нанялся-де я царский сад караулить, и повадилась туда большая птица летать да деревья ломать. Вот я подстерег ее, выстрелил из ружья и выбил у ней из крыла три пера; бросился за ней в погоню и очутился здесь.
– Эта птица – мне родная сестра; много она творит всякого зла и на мое царство беду наслала – весь народ мой окаменила. Слушай же: вот тебе книжка, становись вот тут и читай ее с вечера и до тех пор, пока петухи не запоют. Какие бы страсти тебе ни казалися, ты знай свое – читай книжку да держи ее крепче, чтоб не вырвали, не то жив не будешь! Если простоишь три ночи, то выйду за тебя замуж.
– Ладно! – отвечал солдат. Только стемнело, взял он книжку и начал читать. Вдруг застучало, загремело – явилось во дворец целое войско, подступили к солдату его прежние начальники и бранят его и грозят за побег смертью; вот уж и ружья заряжают, прицеливаются. Но солдат на то не смотрит, книгу из рук не выпускает, знай себе читает.
Закричали петухи – и все разом сгинуло! На другую ночь страшней было, а на третью и того пуще: прибежали палачи с пилами, топорами, молотами, хотят ему кости дробить, жилы тянуть, на огне его жечь, а сами только и думают, как бы книгу из рук выхватить. Такие страсти были, что едва солдат выдержал.
Запели петухи – и наваждение сгинуло! В тот самый час все царство ожило, по улицам и в домах народ засуетился, во дворец явилась царевна с генералами, со свитою, и стали все благодарствовать солдату и величать его своим государем.
На другой день женился он на прекрасной царевне и зажил с нею в любви и радости.

ЗОЛОТОЙ КОНЬ

В некотором царстве, в некотором государстве жил старик со старухой. Старик охотою промышлял, старуха дома хозяйничала.
Жаден старик, а старуха еще пуще. Что старик ухлопает, то старуха слопает.
Вот встает рано утром старик и говорит:
– Поднимайся, старуха! Разогревай сковородку, пошел я на охоту.
Ходил-ходил старик по лесу, ни зверя, ни птицы не нашел. А старуха сковородку грела, пока не покраснела.
Идет старик домой с пустой сумой. Видит – сидит на гнездышке птичка, под ней двадцать одно яичко. Хлоп! Убил ее.
Приходит домой.
– Ну, старуха, принес я закуску!
– А что же ты, старик, принес?
– Да вот убил на гнездышке птичку, взял под ней двадцать одно яичко.
– Ах ты, дурак старый! Не надо было птицу бить. Яйца-то ведь они, насиженные, никуда не годные. Садись-ка теперь сам, доводи их до дела.
И птицу жарить не захотела. Не стал старик перечить, сел в лукошко вместо наседки.
Сидел он двадцать одну неделю. Высидел не двадцать птенцов, а двадцать молодцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133