Весь город сейчас же узнал, что у принцессы новый жених, и все
страшно опечалились. Театр закрылся, торговки сладостями обвязали своих
сахарных поросят черным крепом, а король и священники собрались в церкви и
на коленях молились богу. Горе было всеобщее: ведь и с Йоханнесом должно
было случиться то же, что с прочими женихами.
Вечером товарищ Йоханнеса приготовил пунш и предложил Йоханнесу
хорошенько повеселиться и выпить за здоровье принцессы. Йоханнес выпил два
стакана, и ему ужасно захотелось спать, глаза у него закрылись сами собой,
и он уснул крепким сном. Товарищ поднял его со стула и уложил в постель, а
сам, дождавшись ночи, взял два больших крыла, которые отрубил у мертвого
лебедя, привязал их к плечам, сунул в карман самый большой пучок розог из
тех, что получил от старухи, сломавшей себе ногу, открыл окно и полетел
прямо ко дворцу. Там он уселся в уголке под окном принцессиной спальни и
стал ждать.
В городе было тихо, тихо; вот пробило три четверти двенадцатого, окно
распахнулось и вылетела принцесса в длинном белом плаще, с большими
черными крыльями за спиной. Она направилась прямо к высокой горе, но
дорожный товарищ Йоханнеса сделался невидимкой и полетел за ней следом,
хлеща ее розгами до крови. Брр... вот так был полет! Ее плащ развевался на
ветру, точно парус, и через него просвечивал месяц.
- Что за град! Что за град! - говорила принцесса при каждом ударе
розог, и поделом ей было.
Наконец она добралась до горы и постучала. Тут будто гром загремел, и
гора раздалась; принцесса вошла, а за ней и товарищ Йоханнеса - ведь он
стал невидимкой, никто не видал его. Они прошли длинный-длинный коридор с
какими-то странно сверкающими стенами, - по ним бегали тысячи огненных
пауков, горевших, как жар. Затем принцесса и ее невидимый спутник вошли в
большую залу из серебра и золота; на стенах сияли большие красные и
голубые цветы вроде подсолнечников, но боже упаси сорвать их! Стебли их
были отвратительными ядовитыми змеями, а самые цветы - пламенем.
выходившим у них из пасти. Потолок был усеян светляками и голубоватыми
летучими мышами, которые беспрерывно хлопали своими тонкими крыльями;
удивительное было зрелище! Посреди залы стоял трон на четырех лошадиных
остовах вместо ножек; сбруя на лошадях была из огненных пауков, самый трон
из молочно-белого стекла, а подушки на нем из черненьких мышек,
вцепившихся друг другу в хвосты зубами. Над троном был балдахин из
ярко-красной паутины, усеянной хорошенькими зелеными мухами, блестевшими
не хуже драгоценных камней. На троне сидел старый тролль; его безобразная
голова была увенчана короной, а в руках он держал скипетр. Тролль
поцеловал принцессу в лоб и усадил ее рядом с собой на драгоценный трон.
Тут заиграла музыка; большие черные кузнечики играли на губных гармониках,
а сова била себя крыльями по животу - у нее не было другого барабана. Вот
был концерт! Маленькие гномы, с блуждающими огоньками на шапках, плясали
по залу. Никто не видал дорожного товарища Йоханнеса, а он стоял позади
трона и видел и слышал все!
В зале было много нарядных и важных придворных; но тот, у кого были
глаза, заметил бы, что придворные эти не больше ни меньше, как простые
палки с кочнами капусты вместо голов, - тролль оживил их и нарядил в
расшитые золотом платья; впрочем, не все ли равно, если они служили только
для парада!
Когда пляска кончилась, принцесса рассказала троллю о новом женихе и
спросила, о чем бы загадать на следующее утро, когда он придет во дворец.
- Вот что, - сказал тролль, - надо взять что-нибудь самое простое,
чего ему и в голову не придет. Задумай, например, о своем башмаке. Ни за
что не отгадает! Вели тогда отрубить ему голову, да не забудь принести мне
завтра ночью его глаза, я их съем!
Принцесса низко присела и сказала, что не забудет. Затем тролль
раскрыл гору, и принцесса полетела домой, а товарищ Йоханнеса опять летел
следом и так хлестал ее розгами, что она стонала и жаловалась на сильный
град и изо всех сил торопилась добраться до окна своей спальни. Дорожный
товарищ Йоханнеса полетел обратно на постоялый двор; Йоханнес еще спал;
товарищ его отвязал свои крылья и тоже улегся в постель, - еще бы, устал
порядком!
Чуть занялась заря, Йоханнес был уже на ногах; дорожный товарищ его
тоже встал и рассказал ему, что ночью он видел странный сон - будто
принцесса загадала о своем башмаке, и потому просил Йоханнеса непременно
назвать принцессе башмак. Он ведь как раз слышал в горе у тролля, но не
хотел ничего рассказывать Йоханнесу.
- Что ж, для меня все равно, что ни назвать! - сказал Йоханнес. -
Может быть, твой сон и в руку: я ведь все время думал, что бог поможет
мне! Но я все-таки прощусь с тобой - если я не угадаю, мы больше не
увидимся.
Они поцеловались, и Йоханнес отправился во дворец. Зала была битком
набита народом; судьи сидели в креслах, прислонившись головами к подушкам
из гагачьего пуха, - им ведь приходилось так много думать! Старик король
стоял и вытирал глаза белым носовым платком. Но вот вошла принцесса; она
была еще краше вчерашнего, мило раскланялась со всеми, а Йоханнесу подала
руку и сказала:
- Ну, здравствуй!
Теперь надо было отгадывать, о чем она задумала. Господи, как ласково
смотрела она на Йоханнеса! Но как только он произнес: "башмак", она
побелела как мел и задрожала всем телом. Делать, однако, было нечего -
Йоханнес угадал.
1 2 3 4 5 6 7