- Ничего-ничего, придет. Он уж две недели каждый вечер сюда ходит.
Погуляет, покружится часок-другой - и домой. А один раз прямо под окном
в тачке своей заночевал. Так что, - глянул на часы, - самое позднее -
через полчасика освободитесь. О! - сказал, высунувшись из подворотни, -
да вот и он.
Бандиты тоже привысунулись.
- Да он же на ногах не стоит, - сказал один из бандитов. - Сам, на-
верное, и справишься. Пошли, ребята, - и юная поросль скрылась в глуби-
нах двора.
- А бабки как же? - крикнул вдогонку Влад.
- Отработаем, - донесся голос. - При случае.
А Алексей был уже совсем рядом. Влад выступил навстречу.
- Привет, - сказал.
- А! Ты! - узнал его Алексей не сразу. - Привет, - и пьяненько улыб-
нулся.
- Значит, говоришь, твое дело - продавать меня или не продавать? -
поинтересовался Влад.
- Н-наверно, - нетвердо согласился Алексей. - Н-не понимаю, о чем
речь, но, должно быть - мое.
- А я тебе сейчас напомню, - и ударил Алексея изо всех сил, первым же
ударом сбив с ног...
***
Певица подкатила к дому на своей "девятке", вышла, заперла и почти
автоматически огляделась, привыкшая видеть где-то поблизости кающегося
поклонника.
По инерции вошла в подъезд, да тут же и вышла. Глянула направо, нале-
во... и пошла к подворотне, где ее, по полусмерти избитую, обнаружил
несколько месяцев назад Алексей. Леха.
И точно: там он и лежал. В том же почти состоянии, только еще и
сильно пьяный. Однако, сжимал в бесчувственной руке букет измятых, изло-
манных ирисов.
Певица, встревоженная, присела к нему: уж не убили ль? - но он как
раз и пошевельнулся, открыл один глаз: тот, который заплыл не так
сильно.
- А... - сказал. - Ду-у-ся... Ты все же пришла... Вот и отлично, - и
снова вырубился.
Певица встала, сложила на груди руки, глядя на Алексея, раздумывая,
как деревенская баба.
- Ну и чего ж мне с тобой делать?
- Жить, Дусенька, - еле слышно отозвался Алексей. - Жить. Не сер-
диться и жить...
- Да уж наверное, - вздохнула Певица и наклонилась - поднять Алексея.
- Господи, какой же ты тяжелый...
Лифт, как всегда бывает в таких случаях, конечно же не работал, и они
начали долгое свое пешее восхождение на четвертый этаж.
КОНЕЦ
ДИССИДЕНТ И ЧИНОВНИЦА
Повествование об истинном происшествии
Разные бывают джазы, и разная бывает музыка для них. Бывают такие
джазы, которые и слушать-то противно, и понять невозможно.
Н. Хрущев
Галина Алексеевна Тер-Ованесова (по мужу) служила в министерстве
культуры и должность занимала весьма высокую: заведовала отделом, - дру-
гими словами, если кому-нибудь пришло бы в голову применить к ней ста-
рые, дореволюционные, навсегда, слава Богу, отжившие мерки, - была в
свои едва сорок директором департамента и - автоматически - генералом.
Не больше и не меньше.
Высокое положение уже само по себе делает вполне понятным и оправдан-
ным наш к ней интерес, а тут еще и подробность: вот уже лет пятнадцать
была Галина Алексеевна, дама по всему положительная и до самого послед-
него времени замужняя, влюблена в непризнанного художника и совершенного
диссидента.
То есть (если подойти к последнему определению с мерками достаточно
строгими и на сей раз современными) вовсе и не совершенного, ибо писем
никаких он не подписывал, в демонстрациях не участвовал, менее того: не
только в демонстрациях, но и в пресловутых скандальных выставках, а дис-
сидентом был в том лишь смысле, что не нравилось ему все это, - ну, а
таких диссидентов у нас, сами знаете, пруд пруди, каждый второй, если не
чаще, даже, коль договаривать до конца, - даже и сама Галина Алек! Но
нет! до конца договаривать мы остережемся, чтобы как-нибудь случайно не
повредить нашей героине по службе, а заметим только, что противоестест-
венная эта влюбленность и стала, в сущности, причиною той совершенно
непристойной, гаерски-фантастической истории, которая, собственно, и по-
будила нас взяться за перо.
Началась она много-много лет назад в небольшой подмосковной деревне,
во время уборки урожая картофеля. Судьба ли, разнарядка ли райкома пар-
тии свела в одну бригаду вчерашнюю выпускницу Московского университета и
студента-первокурсника художественного училища. Студента звали Яропол-
ком!
Снова невольная накладка: дело в том, что как раз Ярополком-то никто
и никогда его не звал: ни в те поры, ни посейчас, не назовет, наверное,
и в старости, - он для всех просто Ярик, и даже вообразить его Ярополком
или тем более - Ярополком Иосифовичем - столь же сложно и нелепо, как
Галину Алексеевну - Галею или, скажем, Галчонком, - язык не поворачива-
ется. Однако, хоть и Ярик, - а и тогда был он отнюдь не из тех салаг,
которые, позанимавшись год-другой в районном доме пионеров и с опреде-
ленным изумлением поступив в творческий ВУЗ, еще и на дипломе чувствуют
себя учениками, а некоторые в воздушном, приятном сем состоянии засижи-
ваются и до пятидесяти, - сколько он себя помнил, столько сознавал ху-
дожником. Может, по этому вот самоощущению, как-то, надо полагать, отпе-
чатлевшемуся и на внешности юноши, и выделила его Галина Алексеевна из
толпы, а не по тому одному, что был он свеж, черняв и чрезвычайно собою
хорош, - а уж выделив - заодно поверила на всю жизнь и в его талант.
Такая вера, да еще помноженная на донельзя льстящее ему внимание со
стороны вполне взрослой женщины, - ему, пусть художнику, а - семнадцати-
летнему пацану, - не могла не вызвать в Ярике соответствующей реакции,
которую он тут же принял за первую любовь и которая, может, и была его
первой любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206