Видишь, как хорошо? Дай вытру тебе слезки.
Дама. Как мне уютно с вами, тетушка!
Пианистка. Но-но! не сентиментальничать! (Всхлипывает.) А я еще злилась наэтого корреспондента!
Дама. Накорреспондента?
Пианистка. Ты ведь прочлазаметку в "Советской России"?
Дама. О вас писалагазета?
Пианистка. Значит, через эмвэдэ? Ну да, я осталась Рязанова. Ламбаль-Рязанова.
Дама. Никогдаб не подумала, чтобы нашагазета... Нет, передавали по радио.
Пианистка. Когда?
Дама. Напрошлой неделе. По "Голосу Америки".
Пианистка. Voix Amerique?! Merde allors! какая популярность! Мне б и в голову не пришло, что мои скромные музыкальные таланты способны всколыхнуть целый мир!
Дама. При чем здесь ваши таланты, тетушка!
Пианистка. Вот я и удивляюсь.
Дама. Вашасудьба!
Пианистка. Ты, милая, может, поразишься, но я насудьбу не ропщу.
Дама. Возьму насебя смелость не поверить вам, тетушка.
Пианистка. Возьми лучше насебя труд меня понять.
Дама. Получить двадцать лет лагерей заодно то, что былазамужем забезвинно расстрелянным -- и не роптать?!
Пианистка. Я всегдабыласвободною, Машенька.
Дама. Свободною -- в лагере? Свободною -- в этом вот клубе?
Появляется Завклубом.
Завклубом. Простите, Мария Кло... пардон... Мадам Ламбаль-Рязанова.
Пианистка. Пардон, милый, следует пускать в нос. Не должно звучать согласного звука. Pardon.
Завклубом. Пардон. Так?
Пианистка. O, merde allors! Разумеется, не так! Впрочем, вам и не нужно.
Завклубом. Я хотел, чтоб вам, грубо говоря, приятнее.
Пианистка. Merci. Слушаю вас, слушаю.
Завклубом. Понимаю, мадам... У вас такая встреча... Но там уже собираются люди... билеты, грубо говоря...
Пианистка. Вы хотели попросить меня поработать немного как кассирша?
Завклубом. Дану вас, мадам!
Пианистка. А почему нет? Оригинальная идея!
Завклубом. Я опять не о том.
Пианистка. Отчего же? Ты слышишь, Маша? Не пойти ли поторговать билетами? Насебя.
Завклубом. Совсем не билетами. Я контроктаву подстроить. Сами ж просили.
Пианистка. Вовремя, нечего сказать!
Завклубом. Не гневайтесь. Я быстро. (Локтем протирает пианино.) Видите: уже немного нагрелось. (Дышит.) Пар не идет.
Пианистка. Бесконечно, бесконечно вам благодарна.
Завклубом. Не зачто.
Пианистка. Как, то есть, не зачто? Вы заботитесь о поддержании температуры, к которой меня приучали двадцать лет.
Завклубом. Ничего я не забочусь. Я...
Пианистка. Чтоб не вспотелаот работы. Тут, я полагаю, градусов сейчас эдак... пять.
Завклубом. Я, грубо говоря...
Дама. Зачем вы, тетушка, вообще соглашаетесь играть в таких унизительных условиях?
Пианистка. Наверное, ради этого вот... культуртрегера.
Завклубом. Не надо! Не надо ради меня! Я навас, мадам... я навас и в Новосибирске был, и в Барабинске.
Дама. Вы играете в самом Новосибирске?
Завклубом. Вас пришли слушать люди, которые...
Пианистка. Не вижу, деточка, оснований для иронии. Новосибирск -- почти миллионный город. (Завклубом.) Но она, замечу, имеет резон: если люди действительно наменя, как вы изволили выразиться, рвутся... Si j'ai un suc beuf...
Завклубом. Сразу уж и изволили!
Пианистка. Могли бы подготовить помещение загодя. Печку хоть натопить!
Дама. Основание для иронии то, что вы имеете право играть в Париже, в Нью-Йорке, в Токио. В Москве, нахудой конец.
Завклубом. Согласен, согласен, мадам. Но как-то же их нужно сдвигать, грубо говоря, с места!
Пианистка. В Париже... Посмотри, деточка, мои руки.
Завклубом. Кто-то должен же ради них...
Пианистка. И потом, знаете, долбить двадцать лет по памяти старый репертуар, даеще насосновом Беккере...
Дама. Так это правда, что вы каждый день занимались в лагере? После общих работ? Вместо эбенаи слоновой кости -- по нарам, по этим занозам? (Пытается поцеловать Пианистке руку.)
Пианистка(не даваясь). Не преувеличивай, детка. В лагере нары отполированы. Не хуже слоновой кости. А что, и об этом передавали по радио?
Дама. А я не вижу оснований для вашей агрессивности, тетушка. Что ж плохого, что вами интересуется мир?
Пианистка. Напротив: высокая честь. Жаль только, моего позволения не спросили.
Дама. Но вы должны, тетушка, понимать: Новосибирск закрытый город.
Пианистка. В каком смысле?
Дама. В том, что иностранцев тудане впускают!
Пианистка. Правилаприличия, Машенька, должны существовать для любого города.
Дама. Они же хотели, как лучше. Они хотели, чтобы весь мир...
Пианистка. И все-таки этого не следовало делать без моего ведома.
Дама. Неужто струсили, тетушка?
Пианистка. А тебе, Маша, не кажется, что я свое уже отбоялась?
Дама. В этой стране отбояться нельзя.
Завклубом. Попробуйте, мадам. Как?
Пианистка(сыграв два-три пассажа). Спасибо, милый. Терпимо.
Завклубом. Нет-нет. Я сейчас. Еще, грубо говоря, капельку.
Дама. Если б вам создать нормальные условия...
Пианистка. Условия у меня как раз ничего: рояль, квартира.
Дама. Вы восстановили бы форму засчитанные недели.
Пианистка. Восстановилабы форму?
Дама. Конечно.
Пианистка. Я задвадцать лет, если не считать маршей и отрывков из оперетт, только дваразаслушаламузыку.
Дама. Зато вас сейчас слушали бы везде. Затаив дыхание.
Пианистка. По черной, знаешь, такой... тарелке. С металлическим дребезгом.
Дама. Вот она, вашасвобода!
Пианистка. Приходили бы посмотреть наменя. Как в Zoo. А искусство, я полагаю, должно быть самодостаточным. Не зависеть от биографии авторатам, исполнителя...
Дама. Так не бывает!
Пианистка. И потом, деточка, взрослые редко ходят в один и тот же зверинец больше одного раза.
Дама. Творец и творение неразделимы.
Пианистка. А затем мне осталось бы гастролировать только в алжирских деревушках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75