-- Хочешь сделать добрый поступок? Хочешь, чтоб онаумиралане в одиночестве?
-- Н-ну да, папа, -- замялся Тамаз. -- Но дело не только в этом. Мнею Мне, знаешь, очень хорошо с неюю -- и Тамаз покраснел. -- Ну, ты понимаешью
-- Понимаю-понимаю, -- подтвердил Реваз Ираклиевич. -- Есть женщины, накоторых у мужчины почему-то особенно стот.
Тамаз смутился.
-- Чаще всего именно такие женщины нас и губят. Только не сболтни матери!
-- Что ты, папа!
Повислапауза: несколько более интимная, чем хотелось бы Тамазу.
-- Н-ную коль двагода, -- прервал ее, наконец, Реваз Ираклиевич. -- Ладно, сынок! Ты, в конце концов, достаточно молод. Испытай!
-- Спасибо, -- пролепетал Тамаз.
-- Но уж если взялся, -- добавил отец строго, -- не вздумай бросить, когдаонастанет беспомощной и некрасивой! Такого малодушия я тебе не прощу!
-- Нет, папа. Не брошу! -- отозвался Тамаз торжественно.
НатэлаСерапионовнаедвауспелаотскочить, чтобы не получить дверью по лбу.
юСказочный Тбилиси заокнами глубоко посинел, украсился огоньками. Иринасиделав кресле, напряженная и недвижная. Потом резко поднялась, зажглаэлектричество, сталасдвигать, сносить в одну линию холсты и планшеты, чистые и заполненные: проектами, рисунками, живописью. Церкви, портреты, пейзажию Выдавиланапалитру целый тюбик первой попавшейся краски. Взялакисть. И метровыми буквами, по всем планшетам и холстам, написала: Я ХОЧУ ЕСТЬ. Поставилажирный восклицательный знак. Оделась. Взяласумочку. Вышлаиз мастерской, хлопнув дверью с автоматической защелкою.
Хоть и по-грузински было написано, Иринапоняла, что небольшая, консолью над улицей вывескаобозначает кафе, скорее всего -- кооперативное, и вошлавнутрь. Лестница, которая несколькими ступенями велавниз, освещалась едва-едва: таинственно.
Миновав прорезь тяжелых бордовых портьер, словно наавансцену попав из-зазанавеса, Иринаоказалась в еще более скупо и загадочно освещенном подвальном зальчике, стойка-бар которого под сравнительно ярко мигающим аргон-неоном тянулак себе автоматически, композиционно.
Иринас ходу умостилась навысокий насест:
-- Не покрмите?
Бармен сделал круглые глазаи повел ими в сторону и назад. Иринаотследилавзгляд и наткнулась накрутого мэна, двумя руками держащего огромную пушку. Пушка -- Иринапоинтересовалась -- сторожилашестерых, стоящих, опершись нанее полуподнятыми руками, у задней стены.
Крутой мэн оценил Ирину и взглядом же, разве добавив легкий, нервный кивок -- послал назад, к выходу. Тут Ириназаметила, что у портьеры, с внутренней ее стороны, стоит еще один мэн, не менее крутой, с коротким автоматом в руках -тоже направленным натех шестерых.
Иринаосторожно, как по льду, скользкому и тонкому, сделаланесколько шагов и, только очутившись налестнице, перевеладух.
-- Что ж это такое? -- подумала. -- Захват? Грабеж?
Черная ЫВолгаы неподалеку от входа-- с госномерами и всякими там антеннками -- подсказала, что скорее всего -- захватю
Такси еле тащилось по поздневечернему, шумному и цветному, проспекту Руставели. Назаднем диванчике полусидел Тамаз, влипнув в окно, пристально вглядывался в сумятицу тротуарной жизни.
-- Стой! -- сказал водителю, аубедясь, что ошибся: -- Поехали. Только потихоньку. Медленною Медленною
-- Я из-затебя все сцепление пожгу, -- вполголосаогрызнулся водитель.
Заскрипели тормоза. Тамаз ткнулся в переднее сиденье от резкой -- даже намалой скорости -- остановки.
-- ***, -- выругался по-грузински русский водитель. -- Дурасумасшедшая! -они, оказывается, едване сбили именно Ирину, переходящую улицу с горячим хачапури в руке, засмотревшуюся начто-то особенно привлекательное в пульсирующей атмосфере центрагорода.
Тамаз открыл дверцу, выскочил, схватил Ирину заруку, повлек к такси.
-- А если б у нас не было ПроспектаРуставели?! -- улыбнулся. -- Где б я искал тогдалюбимую жену, пропавшую без вести в день регистрации? -- улыбнулся и попытался поцеловать.
Иринане сопротивлялась, но и не общалась с супругом.
-- Поехали, -- обиженно бросил Тамаз водителю и замолчал нанекоторое время. Потом спросил: -- Поела?
-- Спасибо, -- холодно ответилаИрина.
-- Я, между прочим, такую баталию выдержал! Ты знаешь, что мы венчаемся?
Иринамолчала.
-- И свадьбабудет.
-- Рассказал им, что я умру?
Водитель с любопытством поглядел в зеркало заднего вида. Тамаз смолчал, потупился. Иринаотодвинулась, вжалась в угол.
-- Направо, -- скомандовал Тамаз. -- Здесь останови.
Машинаскрипнулатормозами. Тамаз расплатился. Вышел слева, обогнул перед капотом, открыл иринину дверцу. Взял жену заруку, потом под руку, повлек наверх, в мастерскую.
-- Подожди минутку, -- остановил перед входом, сам скрылся внутри.
Через мгновенье распахнул дверь: voila! -- и несколько отступил в сторону, чтобы понаблюдать задействием подготовленного эффекта.
Общего светав мастерской не было, только несколько разноцветных прожекторов бросали узкие, мощные лучи напостаментец в центре, поддерживающий старинное резное кресло, накотором эффектно, играя складками и бисером, расположилось белое атласное платье. Работы -- по первому ощущению -началавека. Стиль модерн.
-- Подвенечное платье прабабушки.
Трудно было не оттаять Ирине.
А Тамаз, выждав, сколько -- почувствовал -- надо, подкрался сзади, обнял жену, принялся ласкать все ее телою
Одежды под ласками спадали как бы сами собою. Головау Ирины закружилась: платье, прожектора, храмы из полутьмы -- все поплыло куда-то, ашевалье -- хотя кони несли карету во весь опор -- приближался неотвратимо, и вот уже поравнялся с каретою.
Иринаулыбнулась преследователю, аон взмахнул рукою с неизвестно откудавзявшейся плеткою и ударил красавицу по лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16