когда-т
о Борис посоветовал новгородцам не избирать в «кончатники» бояр, и с тех
пор новгородцы строго следовали его завету.
Думные бояре отличались от остальных не только нарочитым богатством од
ежды. Являя друг другу полную противоположность, они, тем не менее, были уд
ивительно похожи. Один Ц Чернота Свиблов Ц высокий и тучный, толстогуб
ый, мягкотелый, другой Ц Сова Осмолов Ц поджарый и быстрый, остролицый и
черноглазый, с горящим взором. Оба имели бороды, только у Свиблова борода
лежала на груди и напоминала ощипанную мочалку, а у Осмолова была густой
и исправно постриженной. Но оба смотрели на мир свысока, оба понимали сво
ю значимость, оба снисходительно мирились с присутствием «малых» людей
за столом. В них не чувствовалось ни властности юного князя, ни мудрой отр
ешенности Белояра. Они были хозяевами, а не властителями и не мудрецами.

Посадник отличался от них обоих: несмотря на знатность рода, Смеян Тушич
обладал скромной внешностью: не худой Ц не толстый, не низкий Ц не высок
ий, с серо-пегими волосами и без бороды. И шубу он носил хоть и соболью, как п
одобает человеку зажиточному, но какую-то серую, невзрачную, с протертым
местами бархатом. Характер у Воецкого-Караваева был покладистый, тихий,
на людей он свысока не смотрел и хозяином себя не выставлял. Но все знали,
что лучшего защитника прав новгородцев среди бояр нет, и лучше Смеяна Ту
шича никто не умеет улаживать споры и разногласия, особенно с иностранны
ми посольствами.
Перемысл зачитывал грамоту на всю площадь, волхвы внимательно слушали и
кивали. Млад поднялся наверх последним, чуть не опоздал и стоял у самого к
рая галереи, за спинами остальных, практически в дверях. Люди на площади, к
оторых прибавилось, потому что открыли ворота, переговаривались тихо и ш
ипели друг на друга, боясь пропустить хоть слово. Млад тоже прислушивалс
я, и тоже боялся что-нибудь пропустить Ц беспокойство не оставляло его, н
апротив, только усилилось. Он что-то забыл, что-то очень важное! И вместе с т
ем, происходящее стало казаться ему наваждением. Это не ему явились карт
ины из прошлого! Не ему! Он не был собой! Он был каплей в ручье! Его собственн
ыми стали только последние видения, которые не имели никакого отношения
к правде Ц бред, бред на выходе в явь!
И вместе с тем, все видели одно и то же. Грамота очертила общее в видениях в
сех сорока человек и вычеркнула то, что не помнил хотя бы один из них. Даже
сводчатые окна ханского дворца, даже рисунок мозаики на полу Ц записали
всё. Это ли не доказательство правды Ц рисунок на полу дворца в Казани, г
де Млад никогда не бывал?
Волхвы по очереди подходили к Белояру и Перемыслу, внимательно перечиты
вали грамоту глазами и скрепляли ее своей подписью. Юный князь цепко вгл
ядывался в лица волхвов, словно проверял, словно старался запомнить. Боя
ре скучали, посадник тихо переговаривался с «конечниками». Площадь молч
ала, подавленная или торжественностью этих минут, или значимостью волхв
ов, смотрящих на нее сверху. У Млада за спиной и у окон, выходящих на галере
ю, толпилась челядь, прислушиваясь и всматриваясь Ц даже шепота не было
слышно. Подписавшие грамоту волхвы вставали на место, с их лиц исчезало н
апряжение Ц наверное, каждый, как и Млад, немного волновался и отдавал се
бе отчет в последствиях совершенного действа. И пусть законной силы грам
ота не получит, обвинения в смерти князя Бориса хану никто не предъявит, н
о Правда… Правда останется.
А Правда ли? Сорок человек заглянули в прошлое, сорок человек увидели одн
о и то же. Лучше бы Млад не стоял последним, лучше бы подписал грамоту сраз
у, потому что сомнение с каждой минутой терзало его все сильней. Он не был
собой! Это не его видения! Какое он имеет право подписывать то, что будут с
читать Правдой?
Перемысл выкрикнул его имя, Млад протиснулся вперед и прошел по галерее
в другой ее конец, почему-то с особенной силой ощущая, насколько не похож н
а остальных, стоящих на галерее. Своим полушубком Ц действительно, как у
истопника, декан совершенно прав; своим лисьим треухом, столь рыжим, что т
от издали бросался в глаза, своей походкой, нисколько не напоминающей ст
епенную поступь волхвов, своей мнимой молодостью Ц другие волхвы обычн
о выглядели старше своих лет.
- Читай, Млад Мстиславич, и не торопись, - кивнул ему Перемысл, протягивая гр
амоту, для верности написанную на толстом пергаменте, а не на бумаге.
Млад рассеянно кивнул. От волнения строчки разбежались перед глазами, и
стоило определенного труда вернуть их на место. Он действительно не торо
пился, внимательно изучая каждое предложение и сравнивая со своими виде
ниями Ц обмануться не трудно. Если тридцать девять человек до тебя сказ
али, что черное Ц это белое, ты повторишь это не задумываясь и будешь увер
ен, что не солгал.
Торжество хана описывалось скупо: Млад мог бы расцветить описание больш
им числом подробностей. И… чего-то не хватало. Очень важного, очень нужног
о для Правды… Млад прочитал грамоту до конца Ц в нее не вошли слова докто
ра Велезара, впрочем, не надо было собирать сорок волхвов, чтоб вытащить и
х из прошлого Ц доктор говорил их в присутствии десятка свидетелей. Мла
д дочитал, посмотрел на Перемысла и вернулся к хану и его дворцу. Да, рисун
ки на воротах, на полу, форма окон Ц именно такими их видел Млад. Очень точ
ные рисунки. Но…
Он положил бумагу на стол, нагнулся, взялся за перо, макнул его в чернильни
цу и в этот миг вспомнил взгляд вишневых татарских глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29