- Пойду-ка я посмотрю…
- Погоди, Млад Мстиславич! Ц Добробой кинулся к выходу, - не ходи один. Жуть-
то какая!
Миша притих и топтался у двери, зябко поводя плечами, морозный румянец ис
чез с его щек, и нехорошо подрагивали губы.
- Правда что… - Ширяй с сожалением отодвинул книгу, - пошли все вместе.
- Да вы чего, ребята? Ц усмехнулся Млад, глядя, как быстро они натягивают ва
ленки и полушубки.
Миша вдруг схватил его за руку и быстро заговорил:
- Это он по мне воет. Слышишь, Млад Мстиславич? Он по мне воет! Он смерть изда
ли чует. Так и вижу себя мертвым… Лежу в спальне, глаза закрытые Ц и пес за
окном воет… И ты рядом на полу на коленях стоишь…
- Типун тебе на язык, - сплюнул Млад, - глупости не говори.
- Да не пугайся! Перед испытанием все о смерти думают! Ц Добробой, открыва
я дверь, хлопнул Мишу по плечу так, что тот пошатнулся и едва не упал.
Хийси сидел перед будкой черным силуэтом на белом снегу, запрокинув морд
у к небу: шея неестественно вытянулась вверх. Вой исходил из его груди, сот
рясая собачье тело, словно тот всхлипывал.
- Хийси! Ты чего? Ц окликнул Млад.
Пес не отозвался, продолжая выть.
- Чует что-то… - прошептал Добробой.
- Давайте-ка вокруг дома обойдем… - Млад спустился с крыльца, - показалось ж
е мне, что кто-то к нам идет.
Добробой не отставал от него ни на шаг, словно стражник. Ширяй взял Мишу за
руку, сходя вниз.
Но возле дома никого не оказалось, да и снегу навалило под самые окна Ц не
замеченным никто к стене подойти не мог. Кусты сирени и жимолости вокруг
не могли укрыть человека Ц слишком прозрачны были и белы от инея, да и за
высокой черемухой не спрячешься Ц тонкая. Млад направился в сторону рас
чищенной дорожки к университету, вглядываясь в темноту Ц малейшая тень
на снегу бросалась в глаза. Столбики коновязи тонули в высоком снегу, три
елочки, посаженные несколько лет назад, грелись под снегом, точно под бел
ой шубой Ц одной на троих, черный колодец домиком торчал из снега, скамее
чка около него притулилась под сугробом, и что-то было не так в ее тени… Мл
ад направился к колодцу Ц человек лежал, прислонившись к срубу плечами,
и прижимал руку к груди, словно хотел расстегнуть тулуп, но не успел.
Сначала Млад решил, что человек мертв Ц слишком неестественным выгляде
л он, лежа в снегу на лютом морозе, слишком неподвижным.
- Нашел, - пробормотал Млад, подходя поближе, и тут же, как по команде, смолк Х
ийси.
- Да это же Пифагорыч! Ц ахнул Добробой.
- Он умер? Ц спросил Миша, который продолжал держаться за руку Ширяя.
Млад склонился над стариком и уловил еле слышное тепло его дыхания.
- Нет. Добробой, поднимем его. Только осторожно… Ширяй, вы с Мишей за ноги ег
о берите.
- Не надо, я сам его донесу, - Добробой отпихнул Млада в сторону.
- Не вздумай. Сказал же Ц осторожно.
Они отнесли Пифагорыча в дом и уложили на лавку. Ширяй побежал к медикам, н
о в тепле старик быстро пришел в себя и тут же попытался сесть.
- Лежи, Пифагорыч! Ц Млад потихоньку похлопал его по плечу, - лежи спокойно.
Не душно тебе?
- Тошно мне, вот что я тебе скажу! Тошно мне и жить не хочется! Видеть этого н
е хочется! Ц Пифагорыч отодвинул руку Млада и сел на лавке: лицо его исказ
ила гримаса боли, и задергался угол губы.
- Ты не горячись…
- Не горячиться? Я уже не горячусь… - Пифагорыч опустил голову на грудь, - три
четверти века! Семьдесят пять лет в университете! Не ждал я… Не ждал таког
о…
По темной морщинистой щеке покатилась слеза.
- Может, чаю сделать? Ц спросил Добробой, мявшийся за спиной Млада.
- Не надо чаю, - покачал головой Млад, - мятной настойки давай. Есть у нас мятн
ая настойка? И корешков валерьяновых.
Добробой кивнул и полез на полку. Рука старика непроизвольно потянулась
к груди, он вцепился пальцами в большую пуговицу так, что их кончики побел
ели. Неожиданно рядом с ним присел Миша.
- Дедушка, давай я помогу, - он принялся расстегивать тугие пуговицы тулупа
, - ты не плачь, дедушка…
- Да не плачу я, - прошептал старик, погладив Мишу по голове, - что мне плакать?

- Лег бы ты, Пифагорыч, - снова посоветовал Млад.
- Что мне лежать? Належусь еще, - старик приподнял глаза, - что-то нехорошо мн
е стало. Шел к тебе, да прихватило меня по дороге. Дай, думаю, посижу на скаме
ечке…
- Хийси спасибо скажи. Если б не он Ц так и пролежал бы в снегу до утра.
Миша помог старику снять тулуп и сидел рядом, заглядывая тому в глаза.
- И пролежал бы… - Пифагорыч сжал зубы, - лучше бы пролежал! До такого позора
дожить!
- Говорил я тебе Ц не ходи в ректорат, - Млад покачал головой.
- Да леший бы с ним, с ректоратом! Сказал я им все, что думал. Об них, да о бояра
х. Выслушали Ц а куда бы делись? Я им в отцы гожусь! Посетовали мне на трудн
ую жизнь, совета спросили. Не послушают они, конечно, моих советов… Спасиб
о, не перебили.
Добробой мятной настойки не нашел и начал раздувать самовар Ц заварить
сухую мяту. Млад дал Пифагорычу валерьяновый корешок.
- Да что ж с тобой тогда? Чего расстроился-то?
- Студентов по дороге встретил. Уж не знаю, с какого факультета Ц не разгл
ядел. Не наши. Пьяные, шальные. Стекла снежками били в лабораториуме!
- Ну, Пифагорыч, ты от них слишком много хочешь, - улыбнулся Млад, - безобрази
е, конечно, но это не самое страшное. Завтра бы дознались и вставили на мес
то. Сам-то в молодости не озоровал?
- Озоровал. Но ты б мимо прошел? Вот и я не прошел. А они ко мне повернулись: ну
сущие звери! Хохочут, скалятся, свистят! Иди, говорят, дед, подобру-поздоро
ву, тебя не спросили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29