Разумеется, его ожидало разочарование Ц как не старался он воспроизвес
ти действия Мудрослова, первая отливка оказалась обыч
ным Ц и довольно посредственным Ц чугуном. Впрочем, как вторая, третья, и
четвертая. Он нарочно сделал маленький тигель, чтобы и
меть возможность провести как можно больше опытов за короткое время Ц ж
дать всегда противно. Может, все дело было в этом?
К обеду, испортив две отливки,
Есеня хотел бросить это глупое занятие. С него лился пот,
он устал раздувать мехи, он обжог пал
ьцы до глубоких язв , по глупости потр
огав тигель, вынутый из горнила Ц он
был уверен, что тот достаточно остыл.
А главное Ц ничего не получалось! Куда уж ему! Со свины
м рылом в калашный ряд! Мудрослов Ц благородный, ученый и талантливый. А о
н кто? Балуй, одно слово. Мысль о том, что отец нисколько не удивиться, увиде
в чугунные отливки, которые Есеня наплодил в изобилии, привела его в беше
нство. Он отказался обедать, и Цвета принесла ему кринку молока прямо в ку
зницу.
К вечеру , на четвертой отливке,
он в первый раз УВИДЕЛ. Он увидел движение
шлака , он понял, что происходит внутр
и тигля, он заметил даже узор! Мудрослов переставал раз
дувать мехи в тот момент, когда тигель начинал проседать, и именно этого м
омента Есеня и ждал. Но вдруг что-то произошло Ц узор, все более и более за
метный, начал растворяться, исчезать, и можно было не сомневаться Ц в тиг
ле теперь варился низкосортный чугун.
Поздно! То ли он раздувал ме хи не слиш
ком интенсивно, то ли, наоборот, чересчур старался. Он вынул тигель из горн
а, и поставил его в угол Ц можно не см
отреть, ничего не получилось. Одна секунда Ц и вместо бесценного булата
получается чугун. И эту секунду надо почувствовать!
Отец посмотрел на результат, многозначительно кивнул
, и ушел ужинать. Есеня загубил еще пару штук Ц теперь он неправильно охла
ждал отливку. Это был уже не чугун, но еще и не булат Ц ка
к он не старался, остывание сверху шло быстрей, и «грязь» уходила в центр о
тливки.
Он все делал, как Мудрослов! Он таращился на остывающие
угли до боли в глазах! У него обгорело лицо Ц он силился рассмотреть, что
происходит внутри тигля. Он чувствовал, как подрагивают угли, ему казало
сь, он слышал, как потрескивает металл, превращаясь в мягкие кристаллы, и к
ак дорожки этих кристаллов бегут от стенок тигля внутрь.

- Ты спать пойдешь? Ц спросил отец, заглянув в кузнецу, к
огда совсем стемнело.
- Пойду, - ответил Есеня со злостью.
- Хватит. Столько угля коту под хвост!
- Да.

Только к исходу вторых суток, к утру у
него получилось. Не хуже, чем у Мудрослова! Он снова обжег пальцы Ц ему не
терпелось пощупать отливку, хотя Есеня уже знал, что это Ц булат. Он чувст
вовал это по тому, как тот остывал. Он чувствовал, он понял, и теперь мог, нак
онец, исправить те ошибки, которые допускал Мудрослов.
Тигель Ц толще, стенки Ц чуть менее
шероховатые, и горячей, в горниле должно быть намного жарче!

- Сколько можно? Ц отец зашел к нему перед завтраком, - ид
и прочь отсюда!
- На, - Есеня кинул ему в руки отливку, похожую на только чт
о выпеченную булку, - надеюсь, угл я те
перь не жалко?
Отец долго рассматривал кусок металла, стучал по нему, и даже
попробовал получить искру на точиле . Он ничег
о не сказал. Он не столько удивился, сколько задумался. Есеня
считал , что отец разозлиться на него, и начнет
орать Ц его всегда раздражали попытки Есени добиться чего-то сверх поло
женного. Но отец задумался и… огорчился. Не из-за того, что Есеня доказал е
му свою правоту. Из-за чего-то другого. Ему показалось, что отец жалеет его.
Это было так необычно, так неожиданно, что Есеня подума
л, будто ошибается.

- Делай, что хочешь, - проворчал отец
и ушел .
Лечь спать сейчас, когда дрожащие ру
ки чувствовали металл, когда наитие тонкой иглой кололо грудь, когда в во
здухе витало понимание? Есеню слегка потряхивало от во
лнения и недосыпа, в голове что-то сдвинулось, и происходящее казалось ем
у не вполне реальным. Он смотрел на стены кузницы, на открытую широкую две
рь, на солнечные лучи, падающие на утоптанную землю двора, и думал, что все
это Ц сон. Реальным был горн и белый о
гонь в нем. И тонкие жилки, пронизываю
щие металл.

Он сделал две отливки. Он не стал показывать их отцу Ц т
от бы все равно не понял, чем они лучше тех, что изготавливал Мудрослов.
Даже если бы распилил. А всего-то и над
о было, что обложить горнило кирпичом со всех сторон, да чуть-чуть изменит
ь форму тигля Ц сделать его ниже и шире. Почему Мудрослов этого не понима
л? Ведь это же так просто!
Время подошло к ужину
, и Есеня, пару раз ковырнув кусок курицы в тарелке, уронил голову
на стол и уснул.
Проспал он без малого сутки, а потом п
ринялся за кинжал. С кувалдой он управлялся неважно,
молотком-ручником владел и вовсе отвратительно,
зато в закалке и заточке ему не было равны
х, да и протравка у него всегда получ
алась отлично.
Приходили стражники, спрашивали про вечер в кабаке, но
Есеня соврал, что подобрал на улице девку и провел с ней остаток ночи. Наве
рное, ему поверили Ц выглядел он солидно, в кузнице, с м
олотом в руках Ц не дать ни взять, опора
для матери и надежда отц а
.
С кинжалом он возил
ся долго , примеривался, перед тем как ударить Ц испорти
ть отливку было жалко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22