А Гелька уперлась: так всем будет лучше. – Алена с тоской посмотрела на меня. – Ты, Павел, скажи, что дальше делать думаешь?
Я пожал плечами.
Она сердито сказала:
– Если человек другому человеку небезразличен, это надо ценить и беречь. А вы чувствами, как яблоками, разбрасываетесь.
– Алена, ничем я не разбрасываюсь, – вздохнул я. – Уехала на дачу, сидит там безвылазно. Роман пишет, а до живых людей ей и дела нет.
Она поднялась, налила кофе и принесла тарелочку с печеньем.
– Хочешь? Я вчера сама испекла.
Я откусил, чтобы не огорчать Алену.
– Вкусно?
Я энергично покивал, хотя печенье довольно сильно подгорело снизу и ощутимо горчило.
– Небось, врешь. Антон сказал, что пою я гораздо лучше, чем готовлю, – засмеялась Алена.
Я покосился на нее:
– Пытаешься меня утешить? Не надо, сам справлюсь.
В дверь поскреблись, и мы хором заорали:
– Входите, кто это там такой вежливый?
В дверь просунулась голова Гели.
– Не помешаю?
Она полезла к Алене с поцелуями. Та вырвалась и возмутилась:
– Так ты, оказывается, уже в городе? А чего не звонишь?
– Илья вчера вечером заехал за мной и привез. Мне в поликлинику надо. Вот и к вам, заодно, зашла.
Геля уселась на стул для посетителей, так замечательно устроив свои ножки, что я на некоторое время потерял дар речи. Заметив, что Алена покрутила пальцем у виска, я пришел в себя, и включился в разговор.
– Вот, видишь, Алена уже на новом рабочем месте. Угощайся, это она сама испекла.
– Весело тут у вас, – с завистью в голосе сказала Геля. – А я уже скоро разговаривать разучусь вовсе. Иногда Ася ко мне зайдет, так хоть с живым человеком словом перемолвлюсь.
– Я не знал, что ты на даче одна скучаешь.
Она пожала плечами:
– Да я и не скучала вовсе. Обдумываю новый роман, уже кое-какие наметки есть.
Алена ноющим голосом попросила:
– Слушай, это даже нечестно, то, что ты мне не хочешь показать свой детектив. Пока он выйдет, я от любопытства помру!
Геля задумчиво сказала:
– Я тут на днях читала в «Комсомолке» интервью с Юрием Поляковым. Он говорил, что, усаживаясь за письменный стол, нельзя думать о том, что скажут друзья и партийная организация. Видимо, я его смелостью не обладаю. Ты, Алена, извини, но мне оказалось гораздо легче показать свои сочинения просто незнакомому человеку. Я написала объявление, что-то вроде Крокодила Гены: «Ищу друга», и она откликнулась. Так получилось, что эта молодая женщина стала мне неожиданно близка. Она обращала мое внимание на неточности в тексте, редактировала его, писала мне замечательные ироничные, но не насмешливые письма, поддерживала меня. Мы вместе с ней выбирали название для моего сочинения. Именно она настояла на том, чтобы я отправила свой роман в редакцию. А сейчас мы с ней развили бурную переписку по поводу сюжета нового детектива: она мне всегда дает дельные советы. Понимаешь, Алена, я ее совсем не стесняюсь, а с тобой все сложнее, я ужасно боюсь не оправдать твоих ожиданий!
Алена фыркнула:
– Да я просто уверена в том, что роман замечательный!
Геля с ужасом сказала:
– Алена, будешь так говорить, я тебе его и после выхода книги не покажу!
– Не иначе у тебя там замысловатые эротические описания, – прищурилась Алена. – А то чтоб тебе скрывать свой детектив от друзей!
Геля покраснела.
Неизвестно, до чего бы они договорились, но в дверь заглянул Илья.
Поздоровавшись с Аленой и пожав мне руку, он повернулся к Геле:
– Я за тобой. Поедем, пообедаем где-нибудь.
Геля поднялась.
– Ну вот, и не поговорили вовсе… – разочарованно протянула Алена.
Илья взглянул на нее без особой приязни, надо сказать, и покосился на Гелю:
– Ты готова?
Она кивнула.
– Завтра опять в поликлинику иду. Чем-то моя персона заинтересовала врачей. Я за всю жизнь не сдавала столько всяческих анализов, – пожаловалась Геля. – Зато на обратном пути зайду к вам. Илья обещал меня отправить завтра на дачу, а сегодня он затеял какие-то визиты, и уверен, что я должна его сопровождать.
– Если хочешь, сам отвезу тебя, – обрадовался я, – мне только завтра надо забрать лыжное снаряжение в Шереметьеве. Я все равно собирался отвезти его в дом. Не в городской же квартире хранить!
На лице Ильи появилось выражение озабоченности, но он не успел придумать повод для отказа.
Геля искренне обрадовалась:
– Ой, в самом деле? Тогда я сразу же после поликлиники приду сюда!
Как-то чувствовалось, что Илья не слишком рад, но эмоции он свои выражать поостерегся. Вежливо простившись с нами, он открыл дверь перед Гелей.
Едва мне удалось сосредоточиться на мыслях о работе, в комнату ввалился Игорь Баталов.
Он маетно посмотрел на Алену, и я поднялся:
– Пойдем, покурим?
Мы вышли на площадку, и он мрачно сказал:
– Не подвела тебя твоя печенка. Подослал я туда своих ребят. У них на воротах объявление висит, о приеме в охрану. Костя сказал, что очень высокие требования к кандидатам. Он поболтался там немного, якобы с целью устроиться на работу. Кстати, любопытная деталь: всех сторожей, дежуривших тогда, уволили. Косте удалось разговориться с уборщицей, она дала ему адрес своего племянника, который работал в ту смену и даже пострадал на пожаре. Он нашел парня, тот до сих пор нигде не работает, зол на руководство завода. Рассказывает некоторые очень любопытные подробности: за неделю до пожара цех был выведен на капитальный ремонт, недавно полученное и установленное оборудование, стоившее весьма прилично, было размонтировано и снято, все мало-мальски ценное оттуда было вывезено. Если посмотреть на сумму компенсации, то ребята просто мелочились. И откуда там взялись емкости с горючими компонентами для производства лаков, тоже непонятно, у лакокрасочной линии свои склады, и для сырья, и для готовой продукции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66