Людочка, ты там все расставь, а я пока кофе приготовлю.Кабинет неожиданно оказался залит розовым светом заходящего солнца, так как облака разошлись, и на улице стоял дивный июльский вечер. Одну стену кабинета занимали книжные стеллажи. Николай прошелся вдоль них, подбор книг поражал. На нескольких полках стояли роскошные альбомы по искусству зарубежных издательств. Однако Николая удивило, что художественная литература в большинстве своем была представлена расставленными по алфавиту разрозненными томиками собраний сочинений.– Твой дядя большой книгочей, да к тому же оригинал, – сказал Николай, обращаясь к Люде, – Почему-то ни одного полного собрания сочинений хоть кого-либо нет.– Не то слово. Я, честно говоря, большего энциклопедиста не встречала. А что касается собраний сочинений, то он считает, что у каждого автора настоящей литературы максимум на один том набирается, ну, может на два. А при его связях он всегда мог подписываться на что угодно. Так он себе оставлял то, что нравилось, а остальное раздавал. Я как-то спросила, почему он сразу не покупает отдельные книги, он сказал, что должен сначала сам оценить, что у автора стоит читать, а что нет.Алексей Аполлонович внес в это время поднос с тремя медными джезвами. Вместе с ним в кабинет вплыл неповторимый кофейный аромат. Все сели в удобные кожаные кресла, расположенные около низенького стеклянного столика. Разлив по чашкам кофе, Алексей Аполлонович достал из бара бутылку «Хеннеси» и наполнил на треть пузатые низкие бокалы.– Давайте, ребята, за вас. Не хочу предвосхищать события, но, по-моему, вы очень подходите друг другу.Пригубив коньяк, все принялись за кофе. Николай, правда, этот напиток не жаловал. Кофе он пил, как правило, для того, чтобы подстегнуть уставший мозг, но сейчас благоразумно предпочел не афишировать это. Люда же восторженно высказалась, что лучшего кофе, чем у дяди Леши она нигде не пила. Николай в подтверждение промычал что-то одобрительное, да, мол, он, дескать, тоже присоединяется к предыдущему мнению, и чуть не подавился в этот момент, встретив ироничный лукавый взгляд, брошенный на него поверх очков Алексеем Аполлоновичем.После того как было отдано должное коньяку, кофе и сопровождавшим его пирожным, которые как выяснилось, дядя Леша специально заказывал в ресторане «Прага», разговор перешел на обмен семейными новостями между Людой и ее родственником. Николай, почти не прислушиваясь к разговору, в котором мелькали незнакомые имена и события, скучающе водил взглядом по кабинету. Внезапно взгляд его остановился на толстом альбоме, стоявшем в одном из стеллажей. На корешке альбома золотыми буквами было написано «Карл Фаберже».– Простите, можно я альбом посмотрю, – встал из кресла Николай.– Да, пожалуйста, пожалуйста, – сделал приглашающий жест Алексей Аполлонович, – Вы уж нас простите, мы с Людочкой давно не виделись, а принадлежим мы, так сказать, к разным ветвям нашей семьи, представители которых редко пересекаются, поэтому нам есть о чем поговорить. Займите себя еще на некоторое время.Николай взял тяжелый альбом в руки. Пробежав глазами оглавление и вступительную статью, он понял, что это как раз то, что нужно. В альбоме была информация о всех императорских пасхальных яйцах, изготовленных фирмой Фаберже, в частности указывалось, кому они сейчас принадлежат. В первую очередь он решил найти по оглавлению изображение найденного им яйца. Во введении отмечалось, что их сделали пятьдесят четыре штуки. Но он не дошел еще до конца первого десятка, как услышал обращенный к нему голос Алексея Аполлоновича, – Николай, вы, что интересуетесь изделиями Фаберже?Николай замешкался, не зная с чего начать. Он бросил умоляющий взгляд на Люду в надежде, что та возьмет инициативу в разговоре на себя. Та его сразу же поняла.– Дядя Леша, у нас тут некоторые проблемы возникли, нам нужно взять у кого-то взаймы на месяц примерно около пяти-семи тысяч долларов. В залог можем оставить очень дорогую вещь.– Уж, не на свадьбу ли? – с улыбкой спросил Алексей Аполлонович.– Да я, честно говоря, попал в странную ситуацию. Неделю уже со мной происходят весьма необычные события. А сейчас все сложилось так, что я даже в свою квартиру не рискую вернуться. Хотя возможно все опасности мной придуманы. Если рассказать вам все, то это значит, впутать вас. А если предположения мои верны, то дальнейшие события могут оказаться далеко не безопасными.– Ну, да, да. Мне, старику впутываться опасно, а Людочке нет?Николай замялся. Где-то подспудно, в глубине души он чувствовал, что не должен был вовлекать Люду в это. Но, с другой стороны, они же ничем не рисковали сейчас. Если ему удастся на месяц где-то скрыться, то все само собой разрешится.– Я не то хотел сказать. Если реальная опасность и существует, то только для меня. Поэтому мне надо месяц примерно переждать где-то. Но для того, чтобы отслеживать ситуацию, мне нужен компьютер, желательно переносной, а он стоит две-три тысячи долларов.– Хорошо, но все – таки я хотел бы получить побольше информации, если можно. Так что там у вас очень дорогое, любопытно было бы взглянуть.Николай принес из прихожей портфель. Алексей Аполлонович с интересом спросил, – Это что, настоящей крокодиловой кожи?– Да, мне в Штатах на презентации подарили.– Не прост, Людочка, твой знакомый, – повернулся дядя Леша к своей родственнице.– Но, я надеюсь, вы не портфель собираетесь закладывать? – пошутил он– Нет, что вы, только часть его содержимого, – в тон ответил Николай.– Что же в нем тогда находится? Золото партии или может быть библиотека Ивана Грозного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97