Он был в одних плавках. Журнальный столик и кресла оказались сдвинутыми в угол.– Ну что, разобрался с душем? – поинтересовался он.Я утвердительно кивнул.– К сожалению, они оставили нам только один ключ, и я оставил его у себя.– Почему?– Потому что ты первый воспользовался возможностью освежиться с дороги.– А… – вырвалось у меня.Здорово же он меня купил!– Идем, – сказал Джаич, – покажешь, как функционирует колонка.
Чуть позже мы сидели на кухне и пили пиво. Перед Саймоном на блюдце лежал кусок сырой пиццы.– Где-то поблизости живет Сергей Бубка, – мрачно заметил Джаич. – Расползлись, как тараканы… Мать твою!– По-моему, это – не нашего ума дело?– Не нашего? На честь страны им начхать!Вообще-то, вместо «начхать» Джаич употребил другое слово, более похабное, но, очевидно, по природе я – чистоплюй, поскольку у меня не поворачивается рука написать его в литературном тексте.– Они ведь не отказываются защищать цвета страны, – возразил ему я.– Ну что ты тявкаешь! – набросился на меня Джаич. – Не отказываются! Это они пока не отказываются. А понабирают гражданств…– Во-первых, я не тявкаю. А, во-вторых, где жить и чьим гражданином быть – каждый сам должен решать за себя.– Нет, ты тявкаешь, – стоял на своем Джаич. – А произошло то, что на боксерском языке называется подставился. Наша страна подставилась, и Запад тут же послал ее в глубокий нокаут. Такой глубокий, что она еще долго будет сидеть на заднице и обалдело вертеть головой.– Она сама себя послала в нокаут.Джаич с жадностью присосался к банке с пивом. Затем вытащил из сумки блок «Партагаза».– Даже если и сама, то это из-за таких, как они. – Палец в окно. – И таких, как ты. – Палец в меня.– Ну, конечно, – отозвался я. – Песни не новы. Виноваты все вокруг, только не такие, как ты.От манипуляций собственным указательным пальцем я решил воздержаться.– Бухгалтеришка чертов!– Кагебешник хренов!– Графоманишка… – Джаич вплотную придвинулся ко мне.Зазвонил телефон и вовремя. Иначе не миновать нам столкновения.Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.– Алло, – сказал он, отхлебнув пива.Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.– Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?Я не ответил. Тогда он вытянул трубку в моем направлении. Женский голос мурлыкал что-то на совершенно незнакомом языке. Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.Джаич нажал на рычажок.– Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.«Датчанка или норвежка», – поправил я про себя.Первой собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился к телефону вплотную, чтобы получше расслышать.– Ну? – с выражением проговорила та, стоило Джаичу произнести два слова.– Это говорит…– Я поняла, кто это говорит… Ну?– Мы приехали…– Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.– Хорошо бы встретиться, – пробормотал он.– Да? А это обязательно?– По крайней мере, весьма желательно.– Тогда не возражаю. А где?– Неважно…– Для меня это очень даже важно.– Хотя бы у вас, – предложил Джаич.– Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!– Полагаете, что дело настолько серьезно?– Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить уйму денег на ваше детективное бюро.– Предлагайте тогда вы. – Разговор у Джаича явно не клеился.– Мы можем встретиться в кафе на Цоо. Рядом с магазином «Альди». Завтра, в половине одиннадцатого.– Вечера?– Утра, конечно! Господи!– И как мы вас узнаем?– Я одену джинсы и кожаную куртку. В руках буду держать журнал… Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.– Какой породы?– Такса.– Договорились.– А как я вас узнаю?На минуту Джаич задумался.– Мы захватим с собой стриженую болонку, – проговорил он и повесил трубку.Потом посмотрел на меня и расхохотался.– Ну, что скажешь?– По-моему, она просто чокнутая.Он открыл себе новую банку пива.– Ты так думаешь?– Нас ведь еще Горбанюк предупреждал. Да и как она разговаривает? Разве человек в своем уме стал бы себя так вести?– А может, она попросту чем-то смертельно напугана?– Чем?! И потом, если я правильно понял, ей не меньше шестидесяти.– Ну, очевидно.– А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или это тоже со страху?– Подумаешь. Может, она – худенькая изящная женщина, и подобный наряд ей к лицу? К тому же на Западе одеваются кто во что горазд. Этим здесь никого не удивишь.Однако мне не хотелось с такой легкостью капитулировать:– Да и, вообще, все это дело, по-моему, яйца выеденного не стоит.Джаич уселся поудобнее.– Черт возьми, иногда бывает любопытно выслушать мнение дилетанта.«Спокойно, Крайский, спокойно», – сказал я про себя. А вслух произнес:– Если ты собираешься корчить из себя большого профи, разговор окончен.– Как угодно, – равнодушно отозвался он.Кухня наполнилась клубами «Партагаза», и Саймон в ужасе ринулся в комнату. Он признавал только дым от «Мальборо» и английских сигарет: «Ротманс», «Данхил», «Бенсон»…– Между прочим, собака – моя собственность, – с вызовом проговорил я. – Ты не имел права договариваться на ее счет без предварительного согласования со мной.– А я и не говорил, что собаку зовут Саймон, – возразил Джаич. – Если ты такой жмот, придется купить болонку на деньги бедной госпожи Сосланд. Но тогда уже именно той болонке я буду скармливать пиццу.– Ну и на здоровье! – сказал я. Однако мой воинственный пыл несколько поугас. – Ты внимательно смотрел по сторонам, когда мы ехали по городу?– Что ты имеешь в виду?– Все стены домов разрисованы точно таким же образом, как иконы у ее сыночка. И никто не думает делать из этого большую проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143