Оглядевшись, я быстрым шагом направился к ближайшей пешеходной дорожке, откуда выбрался уже на просторную улицу и двинулся в сторону, противоположную КПП.Подтвердились самые худшие из моих опасений. Жилой городок в Вюнсдорфе представлял собой настоящий город с магазинами, кинотеатрами и даже общественным транспортом. Говорили здесь, правда, по-русски, что было приятно. Но кого и каким образом я должен был здесь разыскать?Я остановился возле большого продовольственного магазина и принялся надоедать прохожим.– Где я могу найти прапорщика Никодимова?Наверное, я напоминал нищего на паперти, который вместо милостыни выпрашивает Б-г его знает что. Никто не хотел подать. Все пожимали плечами и говорили, что понятия не имеют.Наконец подвернулся один молодой лейтенантик, который с интересом уставился на меня.– Никодимов и Гунько? – переспросил он.– Какой Гунько? – притворился я. – Причем здесь Гунько? Не знаю я ни о каком Гунько.– Ну да, Никодимов и Гунько, – покачал головой лейтенантик. – Так их давно уже здесь нет. Не повезло тебе.– Как, давно?! – ахнул я.И получилось у меня достаточно натурально. С перепугу, наверное.– Ну, не то, чтобы очень давно, но уж порядком, – поправился лейтенантик. – А что, тебе переночевать негде?– Да нет, тут другое дело. Мне одну вещицу нужно передать… Его подруга просила… А, может, кто из его друзей остался?– Какая подруга? – заинтересовался лейтенант. – У него, вроде, жена была.– То-то и оно. Была жена, а есть еще и подруга. Понимаешь?…Лейтенант усмехнулся.– А какую вещь? – поинтересовался он.– Сам не знаю, пакет запечатан… Говно, наверное, какое-нибудь… Но обязательно просила передать.Лейтенантик задумался, потом развел руками.– Вряд ли кто-либо из наших сейчас имеет с ним контакт. Слинял он отсюда, понимаешь? Попробуй обратиться к прапорщику Белецкому, но не думаю…– А где его найти?Лейтенант объяснил на пальцах, поскольку улицы в городке не имели названий. Существовали лишь номера домов.Я пошел в указанном направлении, и меня ни на минуту не покидало ощущение нереальности происходящего. Вокруг были русские лица и русский говор, но одежду люди носили качественную, магазины ломились от товаров с ценами, доступными практически каждому, а на лицах у большинства играли улыбки. Город-солнце! Ну, прямо-таки, сон наяву!Прапорщика Белецкого я застал за просмотром видеокассеты. Какие-то бравые ребята крошили друг другу черепа, а прапорщик Белецкий, не отрываясь от экрана, жрал картофельные хлопья и запивал их пивом. В просмотре принимала участие и симпатичная девочка лет одиннадцати, которая тоже ела хлопья, только запивала яблочным соком.– Меня послала Нина, – объявил я, – подружка Никодимова. У меня для него гостинец.– Что за Нина? – Белецкий почесал затылок. Разговаривая со мной, он пытался не потерять нить происходящего на экране.– Переводчица из Берлина. Она сказала, что вы – его лучший друг, и дала мне ваш адрес.– Ах, Нина! – воскликнул Белецкий и замолчал. Было видно, что он усиленно роется в памяти. – А что, собственно…Он вопросительно посмотрел на меня.– Она просила передать ему одну вещь.Тут из телевизора послышались вопли и автоматная стрельба, и Белецкий, видимо, отчаявшись успешно сочетать разговор с просмотром видеокассеты, поспешно остановил с помощью пульта дистанционного управления магнитофон.– Ну папа! – тут же возмущенно воскликнула девочка.– Пять минут перекур, – отозвался тот.Девочка раздраженно поджала губы и уставилась в угол.– Как я могу передать ему вещь, если… эта вота… понятия не имею, где он сейчас находится?– Жаль. А она надеялась, что хоть вы-то знаете. Я ее дальний родственник. Она втрескалась в него по уши.– В этого урода?– Ну, не знаю. Сам я его никогда не видел…– Да нет, внешне – он ничего. А морально – самый что ни на есть урод.Белецкий выдвинул одну из полок серванта, порылся в содержимом и протянул мне фотографию, на которой сам он и еще двое мужиков наливались водкой на природе. Все трое были в гимнастерках и трусах.– Вот это он. – Белецкий ткнул пальцем в белобрысого долговязого парня. – А это – Ярослав Гунько. Они вместе отсюда и дернули.– Между прочим, таких больше всего и любят, – заметил я, разглядывая фотографию.– Это точно.– Так вам ничего о нем не известно?– С тех пор, как они слиняли отсюда, – ничего.– Жаль. Тогда передаю гостинец вам, как лучшему другу. Не возвращать же назад.– А что там?– Пятизвездочная «Метакса» – привет из солнечной Греции.– Так эта баба, твоя родственница, сейчас в Греции?– Нет, баба в Берлине, – уточнил я. – «Метакса» из Греции.Нельзя сказать, чтобы в его глазах появился какой-то особенно голодный блеск, но и отвращения тоже не возникло. Он взял бутылку и взвесил ее на ладони.– Ну так прямо сейчас и оприходуем, – сказал он. – Садись. Есть помидорчики, салями.– Пять минут уже прошло, – с вызовом заявила девочка.– Настя, пойди-ка погуляй.– Так я и знала!!!– Вольно! – скомандовал Белецкий. – Тридцать секунд на сборы.Он быстро соорудил стол, поставил рюмки и две неначатые банки пива.– К сожалению, я за рулем, – пробормотал я.– Это не страшно, – успокоил он меня. – Немцы допускают… эта вота… за рулем принятие спиртного. А машина-то какая?– «Твинго».– Это что еще за фигня? Японская?– Французская, насколько я знаю.– А, это… эта вота… консервная банка?– Все они в каком-то роде консервные банки.– Не скажи. «Жигуль», в принципе, неплохая машина. «Мерседес» тоже.Мы разделались с литром «Метаксы» и выпили по три банки пива. Методом «шпок». Словно это и не «Метакса» вовсе, а самая обыкновенная русская водяра. Потом пришла Настя, и мы начали досматривать фильм, в котором одни молодцы сражались с другими за обладание секретным оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143