Обуреваемый животным страхом, я ринулся прочь. Прыгнул в лифт и, когда двери закрывались, успел заметить полицейских, выскочивших из соседней кабины.С перепугу я забрался на второй этаж и долго бродил в залах французской живописи. Сердце оглушительно колотилось. Я не в состоянии был дать разумную оценку событий, да и вообще был не в состоянии думать. А тут еще натолкнулся на очень странного служителя музея. Казалось, он внимательно за мной наблюдает. К тому же в его облике было что-то настораживающее. Впрочем, в тот момент я не мог доверяться своим ощущениям. И потом, за другими он наблюдал так же внимательно, как и за мной.В одном из залов на полу сидели несколько детей и что-то старательно срисовывали с висящей напротив картины. Одна симпатичная девочка-мулатка даже высунула от усердия язык.Наконец, с грехом пополам взяв себя в руки, я устремился прочь из Лувра. Вернул пожилому месье злосчастного автогида и отправился вверх на эскалаторе. Наверху, в стеклянном треугольнике входа, стояло несколько полицейских, внимательно разглядывавших всех кто покидает здание. К счастью, меня не тронули.Неизвестный, управлявший мною с помощью автогида, а был это, как теперь стало ясно, безусловно не Козираги, очевидно рассчитывал, что полиция схватит меня на месте преступления. Видно, с его точки зрения, я являлся тютей, не способным проявить подобную прыть и столь молниеносно покинуть партер. Операция была проведена на удивление профессионально. Бедный Мюнхаузен!Немного придя в себя, я решил вернуться к коварному мазиле, выломать в заборе, отделявшем ремонтируемую часть парка, дрын и с его помощью выяснить отношения.Однако задуманное не было доведено до конца. Я уже приблизился к забору и наметил соответствующую случаю палку, когда неожиданно заметил Абу Бабу в компании модно одетого парня. Они двигались по парку в направлении выхода. У парня в руке был радиотелефон. На некотором расстоянии я последовал за ними. Впрочем, слежка не получилась долгой. Покинув парк, они уселись в новенький БМВ цвета мокрого асфальта и тут же сорвались с места. Машина имела берлинские номера.Значит это, все-таки, Абу Бабу! Сделал Мюнхаузену «ха-ха!» А спутник его, очевидно, – Шидловский.Я решил не возвращаться сегодня к мазиле. Дрын дрыном, но объясниться с ним я все равно не смогу. Вместо этого, я позвонил Изабель – утром я записал номер ее телефона в Тулоне – и упросил, чтобы она все же приехала. Вопрос жизни и смерти, в прямом смысле слова. Конечно, я мог бы обратиться за помощью к Лили Лидок и получить под начало пару-тройку боевиков и в придачу переводчика, но это бы заняло слишком много времени, а оно, как говорится, не ждет. Мы договорились, что завтра в двенадцать Изабель заедет за мной.Вечером мне захотелось прогуляться по набережной Орфевр. Может, стены криминальной полиции и тень комиссара Мегрэ вдохновят на какую-нибудь удивительную идею.Глядя с набережной на Сену, я пытался воссоздать цельную картину происшедших сегодня событий. По реке двигались пароходики, залитые огнями. Мощными прожекторами они шарили по фасадам возвышающихся над рекой зданий. С палуб доносились музыка и смех.…Очевидно, Абу Бабу с Шидловским также прибыли в Париж на поиски незадачливого гения Козираги. Каким-то образом в процессе своих поисков они натолкнулись на Мюнхаузена. К тому же они знали, что я тоже здесь. И они задумали дьявольскую операцию. Подкупили в разных местах нескольких художников – в частности, мазилу с велосипедным седлом – и оставили им соответствующие указания и свой телефонный номер. Видимо, первым клюнул на удочку Мюнхаузен, это меня и спасло. В противном случае мы бы с ним поменялись местами. Не знаю уж как, они получили ориентировку по Лувру, мало того, непостижимым образом умудрились решить техническую головоломку с автогидами. Несомненно лишь, что связь с Мюнхаузеном тоже осуществлялась с помощью автогида. Сопровождаемый подробными инструкциями, он выбрался, наконец, к кентавру, где его поджидала смерть. Но кентавр здесь, разумеется, ни при чем. Просто Абу Бабу исполнил арию «Ха-ха!», после чего дал сигнал Шидловскому. А тот в это время уже вел меня. Не ожидали они лишь одного: что я сбегу оттуда так оперативно.Безусловно, в данной версии имелись огрехи. Каким, образом, к примеру, им удалось так быстро изучить галереи огромного Лувра. И уж совсем необъяснимыми с технической точки зрения являлись эти манипуляции с автогидом.Ладно, утро вечера мудренее. Вздохнув, я отправился в отель.Изабель опоздала на пол часа. К тому моменту, когда она появилась, я был уже одет, готов к выходу и нетерпеливо прохаживался по комнате. Рано утром я позвонил Голдблюму и подробно описал ему происшедшее. Тот пришел в неописуемую ярость. Потребовалось приложить немало усилий, чтобы внушить ему, что игра-то еще не проиграна. Ведь Козираги Шидловский еще не нашел, иначе зачем было устраивать весь этот кровавый спектакль? В дополнение я попросил его предпринять кое-какие шаги, чего он поначалу делать не хотел, но все же мне удалось убедить его, что это – железная необходимость.…Видимо, французский город Тулон влиял на женщин положительно. По крайней мере мадемуазель Демонжо выглядела посвежевшей. И можете представить себе мое состояние, если я признаюсь, что даже не попытался задержаться с ней в номере.С Изабель мы прямым ходом направились на встречу с мазилой. Однако в парке я пустил ее вперед, предварительно описав внешность Абу Бабу и Шидловского. Она вернулась и сообщила, что путь свободен.Увидев меня, мазила улыбнулся как старому знакомому, и что-то залопотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143