– Какое-какое?
– С металлической нитью.
– Зачем же? Это не так уж и красиво, а хозяин видать по всему – эстет.
– Потому и поставил, что эстет. К тому же, осторожный сверх меры. Кстати, я днем смотрела – сверкает это стекло золотом. Такое ставят для прочности – его просто так не вышибешь, и для безопасности – осколки мелкие – не порежешься.
– Черт с ним, с его стеклом. Разбить можно все, если захотеть. Можно вон тем шезлонгом треснуть.
– Шезлонг пластмассовый – расколется.
– Я однажды у бабушки в деревне разбила…
– Подожди, у нас вечер воспоминаний или?.. – Анна остановила Клементию на полуслове.
– Или. – Согласилась Клементия. – Вы совершенно правы. Мне пора идти вниз, а вам – сделать вид, что вы уже давно спите. Сейчас около двадцати трех, у нас в распоряжении около двух часов.
– Почему два часа? А что потом?
– Я и сама до конца толком не знаю, но так мне сказал «комиссар».
– А вы не знаете, сколько здесь охранников?
– Было трое, но, надеюсь, что одного самого недоверчивого – его Казаком называли – уже «выключили».
– Каким образом?
– Поехал этот Казак звонить хозяину, узнать ему, видишь ли, захотелось насчет моего появления. – А в доме, что – позвонить, нельзя?
– Так линия еще не протянута – поселок-то новый. Позвонить можно только с мобильника, с сотового то есть.
– Но у них у каждого есть мобильник – зачем куда-то ехать?
– А затем, что связь вдруг стала просто невозможной, помехи и шумы. – И Клементия рассмеялась, очень довольная собой. – Вы думаете, что «комиссар» зря полвечера звонил со своего мобильника разным нужным людям? Вот помехи – на некоторое время и образовались. На время, правда, на короткое время, не то крутые нажалуются на плохую связь. Вот мой казак-охранник и поехал в соседний поселок – позвонить. Шибко он обеспокоен, что я без предупреждения заявилась. Не поверил мне, впустил, но не поверил.
– И что же? Если дозвонится? – Нет, не дозвонится, там его «комиссар» задержит. Не «комиссар», конечно, а гаишник на повороте. И позвонить не даст и не отпустит до рассвета. Хорошо, когда гаишники – люди сочувствующие. Так что, все пока идет по расписанию. – И она ушла.
Внизу – этажом ниже – зазвучала музыка, вероятно, там есть и другие обжитые комнаты, подумала Анна и прилегла на раскладушку. Прошло еще не меньше часа – Клементия не появлялась. Что-то не получилось, решила встревоженная Анна. Она встала и подошла к застекленной стене, через которую видна была хорошо освещенная веранда. Чуть дальше – высокий бетонный забор, такой, не то, что перескочить… даже залезть на него невозможно. Значит, этот путь отпадает. Тогда какой? Только через дверь – по лестнице, за ворота… Но там собаки и охрана… Она уселась на пол и стала думать… о завтрашнем дне. Нет. Завтрашний день, который она себе представила, ей сразу же не понравился. Она вскочила на ноги и решила думать только о дне сегодняшнем. Прошло еще довольно много времени, а Клементии все не было.
Еще через полчаса Анна уже сомневалась в затее Клементии: почему та не оставила открытой дверь?..
* * *
А еще через полчаса охранник Витя, которого все звали не иначе, как Сынок, услышав приглушенные удары, а затем и звон разбитого стекла, выскочил из своей комнаты, в несколько прыжков пересек огромный холл и, оглядываясь по сторонам и включая на ходу свет, резво взбежал вверх по лестнице. Он остановился на площадке верхнего этажа и сердито, изо всех сил, дернул ручку двери, ведущей в солярий – она не открылась. Потом он точно также, как и взбежал – помчался через две ступени вниз по лестнице – за ключом. Когда же, наконец, он открыл дверь, за которой должна бы находиться женщина, привезенная им самим с кладбища, то его взору предстала картина – разбитая витрина веранды, пол, устланный мелкими брызгами стекла… Рядом с разбитым окном – металический шланг от душа, с массивным блестящим ситечком… Картина побега была так очевидна, что он даже не удосужился включить свет и осмотреть помещение. Он лишь сунул голову в проем и бегло взглянул на хорошо освещенную веранду – пусто, лишь напольный светильник в дальнем углу, покачивался, то ли от ветра, то ли от прикосновения чьей-то руки…
– Да некуда ей бежать, ты посмотри, она ж с веранды вниз не спустится, да и дырка не так уж велика – произнес за его спиной сонный голос напарника – Валерки, заглядывающего в проем. – Я не полезу в эту дырку, да и по крыше в темноте лазить не буду – скользко. Она сейчас где-то сидит или на карнизе, или спускается по решетке вниз. Хотя, вряд ли, не осилит она ни карниз, а вот решетку… Пошли лучше и мы вниз, там ее и поймаем. – Они разом повернулись к двери и увидели, как женщина, о которой они только что говорили, захлопнула за ними дверь.
– Хе, да она еще тут, – изумленно сказал Сынок, в один прыжок оказавшийся у двери, ведущей из солярия на площадку этажа. Он нажал на ручку двери, но та, совершенно неожиданно для него, не поддалась. Когда же они вдвоем с Валеркой навалились на дверь плечом, то она лишь чуть-чуть подалась вперед и даже приоткрылась. Однако через образовавшуюся щель ни одному из них пролезть не удалось.
– Да включи, ты, свет, – заорал Валерка на своего напарника.
– Слушай, там нечем подпирать, как же она нас закрыла? – Все с тем же изумлением на лице, с которым он только что говорил «хе», произнес Сынок. Включив свет, он отошел от двери. – Давай, разгонимся и шибанем. – И они разогнались, насколько это можно было сделать на небольшой площади солярия. Но дверь заклинило еще больше.
– А ведь ты знаешь, чем она могла нас закрыть? – Задумчиво произнес Валерка, после третьей безуспешной попытки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87