Ради чего я строил себе здесь новую
хату, почему вместе со мной живет в ней рыжий дикий кот. Михля. Я жду
своего времени, чтобы сделать счастливыми всех людей, отблагодарить их
за то, что они жили вместе со мной. Где это моя пустая ладонь, где мои
десять голых пальцев? Этому дам и этому дам. Всем дам. И восстанут
мертвые и переменятся живые.
Придет время, и так будет.
VII
И время пришло. Комета была еще далеко, но уже здесь, над Землей,
над головами людей. И люди в своих избах почувствовали ее горячее,
хищное дыхание. Уже поутру начали торопиться, суетиться и злиться. И
падать начали. Как снопы в поле, ложились на землю, отходили в небы-
тие. Порывались что-то сделать, и на полувздохе отлетали в вечность
людские души, может, надеялись так остановить полет дракона с хвостом,
повернуть его от Земли, увлечь за собой.
Но все напрасно. Они не знали, что такое эта комета, кто ее наслал,
кто управляет ею. А мне в последнюю ночь довелось увидеть и рассмот-
реть ее. И это была самая жуткая ночь в моей жизни. Мы с Михлей попали
на комету, внутрь ее, считай, в самое пекло. Где скручивались в тугой
узел и сгорали бесследно пространства, как сгораем на Земле и мы сами,
еще живые, но уже бесследные. Горел и плавился камень, плескалось адс-
кое пламя. Топливом той комете служили золото, платина и алмазы, само
время и пространство, души людские. Но не это поразило и ужаснуло ме-
ня. Я наконец догнал и настиг того, кто наводил эту комету на Землю.
Встретился с ним лицом к лицу. Тень, за которой я так долго гонялся по
Вселенной, наконец открылась мне. Помог Михля. Мы долго блуждали в те-
мени, космическая мгла и адское пламя окутывали нас. Мы сами перевоп-
лощались в мрак и пламя, растворялись в них. Черной тучей стлались под
куполом небес. Теряли себя на перекрестках Млечного Пути и вновь нахо-
дили в проломах неба, где гасло Солнце. Только Михля да я. Кот да че-
ловек. Да дымный смрад сгоревших самоцветов. Уголь и сажа. Мы тоже
превратились в уголь и сажу. Черные огарки некогда веселой плоти. Из
того угля и сажи Он и объявился нам. Я бросился, чтобы ухватить его,
расквитаться за все страдания и горечь беспросветной черной ночи, ко-
торую Он готов был наслать на Землю.
Но меня опередил Михля. Странно так, не вздыбил шерсть, не ощерил
пасть, без воя и визга, которых я ожидал. Человек или черный призрак
его, некое подобие человека стояло к нам затылком, сложив сзади руки и
вглядываясь куда-то в темень. Михля терся о его ноги и мурлыкал. Тень
человеческая повернулась ко мне, я отшатнулся, остолбенел. Это был я
сам. Очень похожий на того, кто смотрел на меня несколько дней назад
из зеркала на стене моей новой хаты. Мы долго и молча всматривались
друг в друга. Я отказывался узнать самого себя. Нет, не мог за ка-
кие-то считанные дни оскотинеть до такой степени.
Отказывался узнать себя. Но он заставил меня сделать это. Опять же
безмолвно, только с укором покачивая головой: мол, так оно и есть, ты
это, ты. Никуда, брат, от себя не денешься. Но сказал совсем иное:
- Я знаю, ты пришел, чтобы забрать все это, - и обвел рукой расп-
ростертую перед нами темь. Я не стал отпираться, потому что не темень
видел перед собой, а сокровища неземные. И мои они были уже, мои.
- Да, я пришел, чтобы забрать это.
- Бери и владей.
- Одному мне много, - ответил я. - Ты все же плохо обо мне думаешь.
Я лучше, лучше. Я для всех. Но, чтобы хватило всем, слабоват плечами.
Не подниму, не донесу.
- Я пособлю. Я подам тебе на плечи.
- А мех, где я возьму такой мех, чтобы забрать все?
- Отказываешься?
- Нет, нет, - заторопился я. - Ни от чего не отказываюсь. Грех от-
казываться от сотворенного тобою же. Великий грех отказываться от са-
мого себя.
- Великий грех, - согласилась моя тень. - Так что же делать будем:
грешить или каяться?
- Грешить, - твердо сказал я. - Грешить.
- И в последний твой час...
- И в последний мой час тем более.
- Да будет по-твоему. Только ведь грех твой пойдет за тобой и на
тот свет.
- Я и на том свете буду грешить.
- Пусть будет по-твоему. У нас энергетических кризисов нет. Смола
всегда в наличии. Кочегары старательные.
- Да будет так, - сказал я.
- Да будет так, - согласился и он. - Аминь.
- Принимаешь это?
- За то, что я жил на свете. За то, что глаза мои видели этот свет
и земное солнце, согласен на все. Только ты сам ответь мне. Князь тьмы
или света? С кем заручен, с кем прихожу к согласию?
- Я тебе все сказал. В урочный час придет на Землю комета. Будет на
ней серебро и злато, платина и алмазы. Только не попробуешь, не отку-
сишь ничего ты от тех сокровищ, человек...
Урочный час пробил. Трижды прокуковала среди ночи кукушка. Трижды
детским плачем залилась пробужденная ею сова. И взошла на небе полная
луна. На зеленый лунный свет выполз погреться земляной червь, столет-
ний седой и незрячий выползок. И сразу налетел ветер, тронул крылья
недвижного мертвого ветряка, и крылья те со стоном и скрипом начали
крутиться. Молоть зерно, которое никто туда не завозил, перемалывать
зеленый лунный свет, ссыпать невидимую небесную муку в мехи, которых
тоже не было. Промельком скользнула чья-то тень внутри ветряка, заме-
тались, забродили тени и снаружи. Потянуло, потянуло сыростью, влагой
и затхлостью. Зерно старины и давности все же сопрело, сгнили, пошли
прахом мехи, вот почему их и не видать было. Новое вино в старые мехи
не льют.
Исчезли, укрылись куда-то мыши, словно сквозь землю провалились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28