Мое сознание погрузилось в безмолвие.
* * *
Когда я сижу и просматриваю свои записки, меня охватывает странное чувство. Первые страницы написаны в лихорадочном состоянии, неровно. Буквы бегут криво, некоторые слова вообще нельзя прочесть. Со временем, однако, почерк выровнялся, успокоился вместе со мной, по мере того как я занимался изложением событий.
В самом деле, сейчас изложение спокойное и легкое. Я – в тюрьме, у меня нет свободы, и ничто меня не должно огорчать.
Настала осень, утром чувствуется холод, пока нагревательная установка не разнесет тепло с этажа на этаж… Мои сны и фантазия кружатся вокруг картин, связанных с осенью. Я представляю себе мир за стенами тюрьмы, деревья, толстые безлистные ветви которых торчат, как обугленные пальцы рук… Небо не черное, не голубое, оно бесцветное и матовое, оно низко висит над землей, от негр веет мрачным холодом, который как бы исходит из чего-то злого и ужасного. Мое ухо уже уловило, что мороз тронул металл колоколов собора и приглушил их звон.
У меня появилась способность сидеть часами и смотреть бессмысленно прямо перед собой. Мне кажется, что я все больше отдаляюсь от людей, как бы плыву в бесконечности, переношусь к иному бытию. Сознание того, сколько лет тюрьмы меня еще ожидает, вызывает все чаще мысли о вечности. Вечность кажется мне светом, чудесным, незнакомым, который светит далеко в безбрежном пустынном море.
Я полюбил свою камеру. Моя камера – моя каюта. В ней я совершаю большое путешествие. Я оставил людей, подсознательно я еще слышу суматоху и гул голосов, как будто монотонно ударяют о берег волны, приносимые приливом и отливом. Звуки становятся, однако, все слабее… И скоро удалятся совсем, превратившись в молчание и тишину, в безбрежные дни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47