– Ты неплохой чувак, Соломенный, – ласково заявил Мохов. – У тебя есть свой стиль…
– Хватит мне лапшу на уши вешать. Зачем позвал, гражданин следователь?
– Посочувствовать тебе, Соломенный.
– Ах, какой жалостливый легаш встретился, – криво улыбнулся уголовник.
– Представь себе. Через пару недель после твоего ареста мы арестовали десять спекулянтов фальшивыми алмазами и бриллиантами. Организация, которая обеспечивала тебе прикрытие, забеспокоилась масштабами арестов. Твои друзья решили выяснить причину провала.
– Ну и как, выяснили? – поднял голову Соломенный.
– Нет, и вряд ли выяснят. Однако в процессе бандитского расследования среди других авторитетов возникла идея о том, что ты, Соломенный, раскололся и заложил нам этих ребят.
– Бык цветной, мусор, – выругался «авторитет». – Все знают, что я не закладываю.
– То было раньше, – подошел Мохов к зарешеченному окошку и легонько постучал ногтем по мутному стеклу. – Но времена меняются и люди тоже. В криминальный мир пришли новые ребята, которые не признают прежних авторитетов. Версия о твоем предательстве всех устраивает. Суди сам…
– Судят в другом месте, начальник, – огрызнулся Соломенный.
– …До сих пор продажей и перепродажей фальшивых камешков на этой территории занимались ты и твои люди, – безмятежно продолжал Василий. – Но с недавних пор твою монополию здорово потеснили другие «авторитеты». Тебе такое, разумеется, не поправилось…
– А кому это могло понравиться! – взорвался Соломенный.
– Не ори, зек, а то быстро у меня резиновой палкой по зубам схлопочешь, – резко осадил его Мохов.
Плечи Соломенного поникли. Он начал нервно разглаживать левой рукой свои волосы соломенного цвета, благодаря которым за ним навеки закрепилась его кличка.
– …И вот ты крупно погорел, кретин, – вернулся к прерванной мысли Василий. – Мы загребли тебя и, если верить Уголовному Кодексу, ближайшие несколько лет солнышко тебе будет светить по расписанию. Ты думаешь, что это плохо?
– Представь себе, гражданин начальник, я думаю именно так, – кивнул Соломенный.
– И ты крупно ошибаешься, бомбист, – с издевкой заявил Мохов.
– Это еще почему? – резко вскинул голову Соломенный.
– Потому что самые крупные неприятности еще ждут тебя впереди. И никто иной, как твой покорный слуга, обеспечит их тебе в самое ближайшее время. Я пущу слух среди твоих бывших корешей, что это именно ты раскололся на допросах после ареста и заложил остальных бомбистов. И что только благодаря тебе эти подонки через две недели после того, как мы тебя взяли, оказались тоже за решеткой.
– Не поверят тебе, мент поганый, – шевельнул губами Соломенный.
– Еще как поверят! И ты сам все прекрасно понимаешь. Поверят, потому что каждому будет выгодно поверить! После таких крупных провалов, как этот, «авторитетам» необходим козел отпущения. Ты идеально подходишь для роли «мешка». А теперь угадай – сколько дней ты еще проживешь после того? Кто защитит тебя от пера в бок, когда тебя переведут мотать срок в зоне? Мать твою…
– Ладно, мусор, взял меня на пушку, и хорош, – уставившись в пол, пробормотал Соломенный. – Чего хочешь?
– Маленькой помощи.
– Что гарантируешь взамен?
– Что не буду портить тебе жизнь и замкну рот на замок. Я не пускаю никаких слухов – и ты живешь еще несколько лет.
– Если я засвечусь на сотрудничестве с тобой, мне все равно крышка, – с сомнением проговорил Соломенный.
– Не засветишься, О твоей маленькой услуге – из ментов буду знать только я. А мне не выгодно, чтобы ты горел, как свеча…
– Что я должен делать?
Соломенного словно подменили. Из разъяренного тигра, каким его недавно ввели в камеру, превратился в ручного кролика. «Правильно Володька все рассчитал», – подумал Василий. Весь разговор с «авторитетом» он провел согласно данной Печегиным инструкции.
Подойдя поближе, Мохов остановился напротив Соломенного:
– Ты должен будешь рекомендовать одного человека.
– Кому?
– Александру Дракову.
– Каким образом я это сделаю? – спросил Соломенный.
– Черканешь рекомендательное письмецо.
– А-а, – разочарованно протянул уголовник.
– Ты напишешь ему, что одному очень хорошему человеку надо помочь. Он, мол, вот-вот выйдет из тюрьмы, а на воле его ждет сильный ураган. Так что пусть, мол, поможет человеку обсушиться на солнышке.
– Хочешь, используя мое имя, внедрить своего стукача в «Азию»? – прищурившись, изрек Соломенный.
– Ты поразительно догадлив.
– А ты помнишь, что я тебе говорил насчет простыней в морге? Мое письмецо может стать именно таким прикрытием. Только оно будет стоить жизни и мне тоже. «Азия» – не та организация… У Дракова потрясающий нюх на стукачей.
– Я прослежу за тем, чтобы все обошлось, – улыбнувшись, парировал Мохов.
– Ты уверен, что все обойдется?
– Да.
– А откуда у тебя эта уверенность? – въедливо спросил Соломенный.
– С твоим письмом в «Азию» отправится наш лучший человек. Одиночка, который стоит целого полка. Он ничего не боится. Это – твердый орешек.
– Нет таких орешков, которых нельзя было бы расколоть! – заявил Соломенный. – Ты слышал, как Сашка поступает с отступниками! Я сам Видел у него в шкафу коллекцию засушенных ушей предателей.
– Этот орешек пытались раскусить челюсти и покрепче драковских. Ни хрена у них не получилось. Парень вышел из таких передряг…
– Никогда не угадаешь, где поскользнешься, – глубокомысленно заметил Соломенный.
– Ты так разговариваешь, словно у тебя есть выбор, – нахмурился Мохов. – Мне надоело тебя уламывать. Итак?
– Как бы мне хотелось потанцевать на твоей могиле, мусор, – честно признался Соломенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80