Мы замерли и прислушались.
Из машины вышел и направился к нам «Витязь».
Я думал, что наконец-то обстановка должна проясниться. «Витязь» приказал ребятам собраться.
– Мы задержали двоих телерепортеров, которые направлялись к резиденции «Рубина», – доложил я. – Иностранцы, из СИ-ЭН-ЭН.
– Ищейки, – процедил сквозь зубы «Витязь». – Кому же, как не им знать о реальной расстановке сил в нашем доме? Проклятая халатность. Ладно, давай их сюда.
Дроздов и Грязев подвели репортеров к «Витязю». Тот осветил их фонариком, посмотрел документы.
– Что господа репортеры делают ночью в лесу? – спросил он у них. – Только не говорите, что вам вдруг захотелось русских грибов.
Журналисты сразу догадались, что перед ними стоит начальник, который и решит их участь.
– Товарищ командир, – на ломаном русском обратился к нему Майк Кенди.
– Но, но! – остановил «Витязь» репортера. – Ты мне это прекрати. Я тебе не товарищ и не командир. Ишь ты, что придумал.
– Понимаете, – не растерялся тот, – мы из службы всемирных новостей и обязаны передавать самые последние, самые объективные новости. Весь мир следит сейчас за тем, что происходит в России.
Командир посмотрел на нас и, подмигнув мне, сказал:
– Думает, что он самый умный, а я лаптем щи хлебаю.
Он улыбнулся, мы последовали его примеру. Журналисты озадаченно переглядывались.
– Так что же, братцы, происходит у нас в России? – спросил «Витязь» у растерявшихся репортеров.
– Ну, понимаете… – Майк Кенди замялся, подыскивая нужное слово.
– Везде это называется одинаково – гражданская война, – решил щегольнуть осведомленностью Стив Тойнби.
Его приятель только согласно кивнул.
– Вот как? – «Витязь» продолжал насмехаться над представителями свободной прессы. – А мы-то глупые, никак не могли сообразить без вас. Спасибо, что помогли, – он сделал паузу.
Дальнейшее озадачило не только меня, но и всех остальных ребят группы.
– Проваливайте отсюда, – серьезно сказал «Витязь». – Только быстрее, без вас проблем хватает.
Репортеры будто оцепенели от такого поворота событий. Они не знали, как реагировать на слова командира. Первым нашелся Майк Кенди:
– Вы отпускаете нас? – удивленно спросил он.
– Слышали? – сказал «Витязь», обращаясь к нам. – Эти сукины дети решили записаться к нам в группу. Потом он повернулся к журналистам и протянул им документы:
– Чтобы через минуту вас здесь не было.
Те сразу же пришли в себя, выхватили документы из рук грозного командира и бормоча «спасибо» бросились к машине.
– У нас мало времени, – произнес полковник, когда нежданные гости убрались восвояси. – В Москве творятся страшные дела. Разъяренные толпы пьяных хулиганов опрокидывают троллейбусы, бросают бутылки с зажигательной смесью в проходящий транспорт. В город введены подразделения войск, потому что милиция бездействует, не подавляет сопротивления преступников. Нарушители порядка бросаются в пьяном виде под гусеницы «бэтээров» и танков. В связи со сложной обстановкой мы получили такой приказ: возвращаемся и занимаем прежнюю диспозицию. «Альфа-2» приказано взять в оправу «Рубина». В случае неуспеха эту миссию выполняет наша группа. Приказ понятен?
Он обвел нас взглядом, стараясь в темноте разглядеть лица. Наступила пауза, которой каждый из нас воспользовался для того, чтобы ощутить ответственность возлагаемой на нас миссии.
– Отлично, – по своему понял наше молчание полковник. – Я знаю, ребятки, что на вас можно положиться. Приступаем к выполнению приказа. Надеюсь, что эта ночь будет последней неясной ночью в нашей жизни.
Мы снова вернулись на прежнее место. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. На лице шефа застыла решительность. Я радовался перемене в настроении полковника. Его уверенность придавала оптимизма и остальным.
Приближался рассвет, наступал новый день – вторник, двадцатое августа. Через каждые пятнадцать-двадцать минут мы докладывали «Витязю» об обстановке на трассе, а также о передвижении транспорта.
После очередного доклада я отключил рацию и присел под деревом, как вдруг раздался новый сигнал связи. Терехин резко вскочил с места, подбежал ко мне. Он, как и я, почувствовал, что именно сейчас начинается основное действие нашей операции.
«С Богом», – произнес я про себя и включил рацию.
– Первый слушает.
– Только что поступило сообщение от «Альфа-2„,– сказал полковник. – Замечено передвижение «Рубина“.
Услышав эти слова, я почувствовал тяжесть в груди. Я мысленно приказал себе не паниковать.
– Если все будет идти по плану, – продолжал «Витязь», – «Альфа-2» возьмет его в оправу через десять-пятнадцать минут. В случае непредвиденных обстоятельств это обязаны будем сделать мы. Приказываю: готовность номер один, использовать инструмент высшего класса.
Это означало не что иное, как сконцентрироваться и держать оружие наготове, приготовить оптический прибор.
– Ждать особых распоряжений, действовать только по моему приказу. Как поняли?
– Есть, выполняем! В воздухе повисла зловещая тишина. Вместо того, чтобы готовиться и занимать позицию в засаде, мы с напарником замерли друг против друга в немом поединке взглядов. Я вдруг открыл для себя одну страшную истину, что и я, – так же, как и остальные ребята, – все это время колебался, искал варианты выхода из сложившейся ситуации. Это было нехорошее открытие.
– Медлить нельзя, – наконец произнес я. – Нужно выполнять приказ.
– И ты собираешься это сделать? – с ужасом спросил Терехин.
Я потерял над собой контроль и схватил напарника за рукав:
– Запомни: я ничего не делаю от себя, когда речь идет о работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73