– Хорошо, – ответил Никицкий и вышел.
– А вы отправляйтесь обратно в Москву и удостоверьтесь, что это труп Русича! – сказал полковник Выхухолеву.
Тот продолжал стоять, будто не понимал слов шефа.
– В последнее время вы стали часто тормозить, капитан, – сказал полковник. – Вы очень устали или разучились понимать приказы?
Выхухолев молча вышел, а через сорок минут он уже подъезжал к моргу, в котором находилось тело Русича. Закрыв машину, он вошел в здание, показал свое служебное удостоверение милиционеру в приемной, который не преминул оглядеть офицера службы безопасности подозрительным взором, наслаждаясь своим привилегированным положением в эту минуту.
– Пройдите, – сказал он, указывая на металлическую дверь рядом. – За дверью по коридору до конца, а затем направо. Там спросите у санитара, он вам все покажет.
Выхухолев шел и чувствовал нарастающее отвращение к этому помещению. У него кружилась голова и еле несли ноги.
– Что вам угодно? – неожиданно спросил его санитар, вынырнувший откуда-то сбоку.
Выхухолев вздрогнул. Он ощутил, как съежилось все его тело.
– Я хотел бы видеть тело обгоревшего человека, доставленное сюда утром из-под Видного, – ответил наконец он и показал удостоверение.
Санитар бросил взгляд на документ и сказал:
– Сегодня все словно с ума сошли. То милиция, то ваши. И никто не может опознать. Шишка какая-то, что ли?
– Да, да, – ответил Выхухолев, желая поскорее покончить пустые разговоры.
Санитар провел его в холодильную камеру, где стояло более десятка тележек с телами, поступившими только за половину дня. Санитар шел и просматривал бирки на ногах покойников.
– Вот, – сказал он, остановившись и стягивая белое покрывало с трупа.
Выхухолев увидел обуглившееся тело человека, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать. Он сделал шаг, но в следующий момент его словно тяжелым молотом огрели по голове.
– О, Господи! – отшатнулся он.
Сомнений быть не могло. Перед ним был труп Москвина. Да, да! Труп самого Москвина, а значит, Русич был на свободе и теперь уже, возможно, подбирался к премьер-министру таджикской оппозиции.
Придя в себя, Выхухолев бросился бежать, чтобы вызвать по рации полковника и предупредить, чтобы не снимали охрану с правительственной дачи.
Милиционер, пропускавший Выхухолева в здание, привстал со своего места и проводил мчавшегося во всю прыть офицера службы безопасности удивленным взглядом.
– Надо же, – резюмировал он, – на такой службе состоит, а покойников боится.
Выхухолев упал на сиденье и схватил переговорное устройство, даже не заметив, что в салоне он находится не один.
– Первый, первый, я ноль-седьмой, – взволнованным голосом сказал Выхухолев. – Соедините с Видным… Полковника Филатова…
В рации послышался треск, а затем голос ответил:
– Я Витязь, слушаю.
– Витязь? Это ноль-седьмой, – сказал Выхухолев. – Полковник…
Я привстал с заднего сидения и ткнул в затылок Выхухолеву ствол пистолета, из которого вчера убил Москвина. От испуга он выпустил рацию и поднял руки вверх.
– Алло! – слышалось из рации. – Ноль-седьмой, ответь Витязю.
– Прекрати паясничать, – спокойно сказал я ему, – и опусти руки. Не привлекай внимания окружающих. И еще запомни, из этого ствола вылетела вчера пуля, которую нашли в груди Москвина. Ты меня понимаешь?
– Да-да, – стал заикаться Выхухолев.
– Ай, какие мы артисты, – съязвил я. – Возьми рацию и радостным голосом сообщи Витязю, что видел мой труп, Ты понял? Радостным голосом.
– Понял, – ответил он и взял рацию.
– Куда ты запропастился, ноль-седьмой? – раздался крик из динамика.
– Витязь, это ноль-седьмой, – сказал наконец Выхухолев.
– Что у тебя там со связью? – недовольно спросил полковник.
– Не знаю, передатчик заедает, – ответил Выхухолев.
– Как результат?
Я легонько толкнул его в затылок стволом пистолета.
– Я посмотрел, – пролепетал Выхухолев. – Узнать можно с трудом, но это без сомнения Русич.
– Хорошо, – сказал полковник. – Мне только что передали, звонил Москвин. Через час-полтора он будет здесь. Возвращайся.
– Еду, – ответил Выхухолев и отключил рацию, косясь на меня в зеркало заднего вида.
– Ну, что ты смотришь? – спросил я. – Ты же сказал полковнику, что едешь! Давай, вперед. Только сначала отдай мне свой пистолетик, а то ты из-за него потеряешь бдительность на дороге.
Он сунул руку в кобуру и вытащил пистолет, который я тут же перехватил. Выхухолев продолжал смотреть на меня в зеркало заднего вида.
– Вот и отлично, – улыбнулся я ему, – а то у меня совсем патроны закончились.
На его лице изобразилась ужасная досада. Я чувствовал, что парень готов лопнуть от злости.
– Ничего, – с издевкой сказал я. – Не ты первый, не ты последний.
– А ведь полковник не поверил в твою смерть, – сказал он. – Когда были собраны все факты, он все равно отправил меня в морг, чтобы я лично удостоверился.
– И правильно сделал, – ответил я. – Мне надоело торчать здесь в ожидании, когда же ты наконец приедешь.
Он бросил на меня злобный взгляд.
– Ты поосторожнее! Смотри на дорогу, – сказал я. Мы быстро доехали до Видного и свернули на дорогу, ведущую к правительственным дачам. Навстречу нам шла машина с зарешеченными окнами. Я сразу узнал грузовик, который встречал премьер-министра таджикской оппозиции на аэродроме в Мытищах.
– Видишь, Дима, полковник поверил нам, – сказал я Выхухолеву, указывая на спецгрузовик. – Ребята в черных масках теперь действительно не понадобятся.
У ворот, при въезде на территорию правительственных дач, Выхухолев притормозил.
– Что за рожа? – угрожающе сказал я ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73