Потом Беба схватила свои письма, встала и решительно направилась к двери.
– Ты куда это? – крикнул Боби.
– В милицию. Покажу письма Геренскому.
3
Смилов вошел в управление, неся в одной руке свой пиджак (жара была просто нестерпимой), а в другой – объемистую дорожную сумку. Он поднялся по лестнице и, даже не заходя в свой отдел, сразу же направился в кабинет Геренского.
– Желаю здравствовать! – отчеканил капитан. Подполковник шутливо потянул носом.
– Чувствую запах соли и водорослей…
– Ваше обоняние может послужить укором любому служебному псу!
– Обойдемся без комплиментов. Ну, рассказывай мне, что слышно в Варне? И что делала вдова Даракчиева в промежутке от девятнадцати ноль-ноль четверга до девятнадцати ноль-ноль пятницы?
– Была на Золотых песках, и нигде больше! Ее алиби подтверждает целая толпа ее друзей, приятельниц, воздыхателей. Вот все по порядку. В четверг в девятнадцать ноль-ноль вдова нанесла визит самой лучшей местной парикмахерше. В двадцать один ноль-ноль, облаченная в элегантный вечерний костюм, вместе с дюжиной собутыльников отправилась в шикарный бар «Колибите». В высшей степени приятное заведение, товарищ подполковник, рекомендую вам его от всего сердца. Компания веселилась в баре до трех часов утра. Возвращаясь в гостиницу, они по пути захотели искупаться в море. В общем, около четырех утра Зина появилась в гостинице. А в девять компания была, как обычно, на пляже.
– И Даракчиева с ними?
– Естественно, с ними. Через час она пошла на Евин пляж – сейчас модно загорать в чем мать родила, – но оставила свою одежду у них. В шестнадцать ноль-ноль вернулась с Евиного пляжа. В это время все обычно расходятся по своим номерам, но Зинаида вместе с двумя подругами и одним другом предпочла подремать у моря. И действительно, они дремали почти до семи вечера.
– Значит, в пятницу она не была с компанией между четырьмя и девятью утра и между девятью и шестнадцатью?
– Эта арифметика настолько проста, что даже я ее одолел, – притворно вздохнул капитан. – Дальнейшие вопросы предвижу. Да, проверил в аэропорту. Первый самолет в пятницу утром должен был вылететь в двадцать минут шестого, но по каким-то причинам задержался до восьми, следующие вылетали каждый час. Фамилии Даракчиевой среди пассажиров не значится… Алиби подтвердилось и днем. Зина действительно была на Евином пляже. Во-первых, разговаривала с гардеробщицей, та ее хорошо знает, поскольку Зина всегда щедра на чаевые. А около двух часов дня Даракчиева была на почте, чтобы отправить мужу телеграмму. Ту самую, что подшита в дело.
– Оригинал бланка взял?
– Вот он. – Смилов вытащил синий листок и положил на стол перед Геренским. – Я тщательно сверил почерк. Телеграмма написана собственноручно Зиной, а приемщица отметила точный час подачи: четырнадцать двадцать… Так что вычеркнем вдову из списка подозреваемых?
– С величайшей радостью, Любомир, – согласился подполковник. – Ничего не найти – это тоже немалый успех.
– Предлагаю написать этот афоризм перед входом в управление, – сказал капитан.
4
Подполковник внимательно прочитал все пять писем, затем, положив их на край стола, сказал как бы в раздумье:
– Хватка у консорциума железная. На мелочи не размениваются. Анонимки, цианистый калий, кирпичи, летящие с последнего этажа…
– Кто-то старается нас оклеветать, товарищ Геренский, – оторопело ответил Боби. – Какой-то негодяй хочет, чтобы…
– Не торопитесь со своими выводами, – сухо прервал Паликарова подполковник. – Никакой клеветы я здесь не усматриваю. Несколько глупых предложений – и только. – По его лицу скользнула тонкая ироническая улыбка. – Совсем другое дело, если бы письма были присланы на наш адрес и в них выдвигались какие-то обвинения. Против вас. Или, например, против гражданки Дарговой…
Паликаров проглотил его намек и отвел взгляд, но тут в бой вступила Беба.
– Вы совершенно правы, товарищ Геренский. Но все-таки. Письма пугают, нервируют, не дают спокойно жить.
– Если даже у получателя чистая совесть?
– Именно поэтому и нервируют! – не задумываясь, ответила Беба. – Мне кажется, цель анонимщика ясна. Совершив два преступления, он хочет отвлечь от себя внимание.
– Почему же именно убийцу потянуло к перу и бумаге?
– А кто еще станет клеветать на честных людей? Кому это выгодно?
– Хотите сказать, что если вы оба получили эти письма, значит, вас нужно исключить из числа потенциальных убийц Даракчиева и Даргова?
– Мне кажется, – холодно ответила Беба, – все это вытекает не из моих слов, а из самих фактов.
– А если автор писем один из вас? – поинтересовался Геренский. – Сначала написал другому, а потом для отвода глаз самому себе?
Последовало продолжительное молчание.
– Говорил я тебе, Беба, зря мы суемся в милицию, – сказал наконец Паликаров.
– Ничего подобного, – ответил Геренский. – Вы поступили правильно… Интересно только, другие из вашей компании тоже получили письма?
– Не знаю, – быстро ответил Паликаров.
– Может, и получили, мне они не докладывают, – сказала Беба.
Геренский поднялся, давая понять обоим посетителям, что разговор закончен.
– Благодарю за сообщение. Если не хотите осложнить ваши дела, не предупреждайте своих приятелей ни о сегодняшней нашей беседе, ни об анонимках.
5
«Спросили собаку: почему тебя не привязали? Собака ответила: потому что торопились всыпать яд».
«Игра в спортлото сулит тайные выигрыши».
«Поехал за врачом, а по дороге притормозил и выкинул пузырек с ядом».
– Это, Любак, как ты сам понимаешь, письма таинственного прорицателя к Жилкову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33