За долгие годы службы полковник присутствовал при многих внезапных арестах – и закоренелых садистов, и заурядных блатных, и согрешивших по легкомыслию, и даже невиновных. Да, к сожалению, и такое подчас случается. Много раз наблюдал он поведение, реакцию задержанных и в момент ареста, и на первых допросах. Он давно знал, что эти реакции не всегда соответствуют естественному правилу, по которому виноватый угрюмо сознает свою вину и молчит, а невинный изумлен, потрясен и протестует против возведенного на него обвинения. Случалось (не так уж редко) и противоположное: закоренелый преступник выглядит этаким невинным ягненком, а человек действительно невиновный – то ли от испуга, то ли от смущения – как угрюмый злодей.
Но реакция этого образцового гражданина и добросовестного наладчика приборов поразила даже Ковачева и всех его видавших виды коллег. Разумеется, прежде чем войти в дом, они предъявили ордер на арест и на обыск. Хозяин реагировал так, как если бы Петев, его любимый и уважаемый кум, привел нескольких подвыпивших приятелей поздравить его с днем рождения. Любезный, улыбающийся, он приветливо пригласил всех в дом и объявил в самых почтительных выражениях, что он всецело к их услугам, что хорошо их понимает, просит не стесняться и со своей стороны готов сделать все от него зависящее, дабы они с успехом выполнили свои служебные обязанности.
Столь же учтиво, хотя и гораздо более сдержанно, держалась его супруга Евлампия, лишь изредка в ее глазах вспыхивала ненависть.
Петров даже не спросил, как водится, чему он обязан таким вниманием к своей скромной персоне. Всем своим поведением он как бы говорил: «Не хочу проявлять излишнее любопытство. Оставляю вам самим убедиться, что вы ошиблись. Когда сочтете возможным, сами скажете, что вас привело в наш дом».
Осмотр всех помещений – жилых комнат, чердака, гаража, сарая в углу двора, всего садика – продолжался несколько часов. Первые, хотя и поверхностные поиски оказались безрезультатными. Правда, Консулов нашел черный чемодан, запихнутый в гардероб. Однако чемодан был пуст.
К десяти часам вечера осмотрели буквально все, но ничего изобличающего не нашли. Неужели у Петрова не было никаких вещей, аппаратов, денег, необходимых для шпионской деятельности? А где содержимое черного чемодана? Невероятно, чтобы Морти и таксист возились с пустым чемоданом! Возможно, резидент скрывает вещественные улики где-то на стороне, у сообщника, а может, у себя на работе? Для начала генерал предпочитал объяснить отсутствие Петрова на работе его внезапной болезнью.
Ковачев распорядился отложить обыск на завтра, решив привлечь сюда научно-технический отдел. Понятых отпустили по домам, все двери опечатали, оставив двух часовых.
Петрова и жену препроводили в отдельные камеры. Негласное наблюдение показало, что Евлампия долго не могла успокоиться и задремала едва лишь перед рассветом. Петров же сразу уснул сном праведника. Или у этого человека были железные нервы, или… Нет, он не был невиновным. Но почему чувствовал себя таковым?..
Обыск продолжился на следующее утро, после того как эксперты привезли свою сложную и разнообразную аппаратуру. Каждую вещь разглядывали поштучно, книги перелистывались страница за страницей, мебель тщательно измеряли в поисках потайных мест. Стены прослушивали ультразвуковыми аппаратами, магнитометры ощупали каждый квадратный дециметр, в ход пошли специальные рентгеноскопы и гамма-детекторы.
Лишь к обеду удалось обнаружить первый тайник – в дымоходе камина. Обследовали другой камин – и там тайник. Место было выбрано достаточно традиционно, и, разумеется, при вчерашнем обыске оба камина осматривали: и газеты жгли – тяга была идеальной, и железную гирю со щеткой – главное орудие трубочистов – пускали в ход, но никаких препятствий не встретилось. Да, тайники располагались в традиционном месте. Но конкретное решение отличалось необычностью и точностью исполнения всех деталей.
В средней части дымохода была устроена параллельная выемка, где хранилось шесть пластмассовых контейнеров. Электромотор этого маленького лифта опускал контейнеры к нижнему отверстию камина, которое было не в комнате, а в подвале, где можно было спокойно открыть дверцу и распоряжаться контейнерами.
Ни единый мускул не дрогнул на лице Петрова, когда начали подробно записывать в протокол содержимое всех шести контейнеров. Один был заполнен купюрами по двадцать, сто и пятьсот долларов. Второй – болгарскими левами, но он был неполон. Из остальных извлекали приборы – многочисленные, разнообразные и подчас непонятные даже специалистам. То было в буквальном смысле последнее слово в области микропроцессорной электроники – аппараты для шифрования и дешифрования, аппараты, способные «сжать» шифрограмму и «выстрелить» ее за считанные доли секунды. Обнаружили и два радиопередатчика – один коротковолновый, для дальних связей, другой работал только на ультракоротких волнах, так что бессмысленно было подслушивать радиопеленгаторами, когда его задействуют для связи с некой дипломатической миссией в пределах Софии…
IV. КТО ТЫ, ГРАЖДАНИН ПЕТРОВ?
28 августа, четверг
Допросы начались на другой день после завершения всех формальностей с обыском. Петров до самого конца так и остался как бы любопытным наблюдателем. Все происходящее в его доме вроде и не касалось хозяина, хотя и было крайне интересно. И только под конец обыска он ввел в свою роль несколько стыдливых ноток деликатного раскаяния.
Первый допрос Ковачев и Консулов проводили вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45