Виктор вылез из машины, взял с заднего сиденья большой, тщательно упакованный сверток и захлопнул дверцу.Его окликнул Гурам:– Возьми пятерку на такси…– Доеду на метро, – ответил Виктор.Вокзал встретил его напряженным гулом. Он разыскал глазами справочное табло и, взглянув на него, понял, что поезд приходит без опоздания. Минут через двадцать где-то наверху вдруг щелкнул динамик и четкий женский голос произнес: «Поезд третий Тбилиси – Москва прибывает на седьмой путь». Виктор вздрогнул и огляделся по сторонам. Всего мгновение назад он ждал этого момента с нетерпением, теперь же ощутил липкий страх. Тревога не уходила.…На платформе бился тяжелый северный ветер, кружила колючая поземка. Длинный состав медленно полз вдоль перрона, наконец, словно в раздумье, лязгнув буферами, остановился. Из вагона хлынул поток пассажиров. Еще утром в пути они жили одной объединяющей их жизнью, теперь же каждый был охвачен своими заботами. Наскоро распрощавшись или не попрощавшись вовсе, одни взволнованно звали носильщиков, другие торопливо шагали по платформе. Виктор с трудом пробивался сквозь плотную толпу. Мешал объемистый сверток. Люди бранились, недоуменно оглядывались. Ему казалось, что на него смотрят с подозрением. На какое-то мгновение он почувствовал себя словно в западне. И ощутил в груди неприятный холодок. Тревога усилилась. Сдерживая волнение, Виктор торопливо подошел к одиннадцатому вагону. Из тамбура тянуло теплым воздухом. Пахло дымом, углем. Средних лет проводник с невыразительным лицом, в форменной тужурке без петлиц, мокрым полотенцем протирал поручни.– Мне бы Анзора…Проводник повесил полотенце на указатель номера вагона и равнодушным взглядом посмотрел на Виктора.– Я Анзор. Чего тебе?..– Я от Гурама. Он просил передать…Проводник, зажав в губах сигарету, заинтересованно поднял глаза и коротко буркнул:– Что-то я тебя раньше не видел… Пройди в вагон. Пряча сверток под лавку, он спросил:– Больше ничего не хочешь сказать?– Больше ничего.– Тогда возьми вот это, – он снял с полки круглую плетеную корзину. – Передай Гураму. Здесь домашнее вино и немного фруктов… У тебя все?– Нет, не все. Гурам просил кочан гурийской капусты.– Кочан? – рассмеялся проводник. – А не надорвешься? Тебе одному с таким делом не управиться.– Я донесу, он легкий…– Ты? – удивился проводник. – Не донесешь. Скажи Гураму, пусть сам придет. Вечером, к отходу поезда. – Он вышел из купе и щелкнул замком, давая понять, что времени у него больше нет. – Ты, видно, с Гурамом знаком недавно. Порядка не знаешь. Все, парень, иди.Виктор неторопливо шел по опустевшему перрону, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Прорвавшееся сквозь облака солнце отливало в окнах вагонов. Только сейчас понял, что дело было сделано, что теперь он по-прежнему чувствует себя спокойно и живет в привычном для себя измерении. Как и все люди… Он глубоко вздохнул и рассмеялся беззвучно.У входа в зал его встретил Гурам.– Ты не поехал? – спросил Виктор.– Позвонил по телефону. Свидание отложили… Ну как? Отдал?– Порядок. Анзор просил тебя подойти к нему вечером.– Хорошо, – Гурам пальцем сдвинул кепку чуть выше лба. – Больше ничего не сказал?– Просил вот это отдать, – Виктор приподнял корзину. Гурам удовлетворенно кивнул головой.– Пригодится. Ну что, сложную работу я тебе подобрал? Не переутомился? – с видимым удовольствием спросил он и залился смехом.– За что такое счастье привалило? – сердито отозвался Виктор. Он опять ощутил неприятный осадок от недавних переживаний. – Не думай, что такая работа для меня удовольствие. Понимаешь…– Есесено! – попытался отшутиться Гурам. – Я все понимаю. Поэтому если не против, вечером отправим еще посылку. Поможешь?– Нет! Поймают.– Тогда баланда, нары и прокурор для тебя обеспечены, – Гурам расхохотался. – Поймают – посадят. Только надо уметь уходить от неприятностей. Ты для себя заранее невиновность придумал. И объяснение тоже.– Какое?– Как в песне поется: ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Вот твое правило, – сказал Гурам назидательно. – Одна голова хорошо, две – хуже. Поэтому меня слушай…Виктор не пытался скрыть досаду.– Такие советы – источник для неудержимого желания врезать по шее работодателю.С наигранным радушием Гурам сказал:– Насчет работодателя не прав. Его всегда надо беречь. В этом суть главного! А ты мне нравишься, хотя и брякаешь что попало…Включив мотор, Гурам положил руки на баранку. С неба летел мокрый снег, он облепил ветровое стекло. Гурам запустил «дворники».– Давай рассчитаемся. Я свое дело сделал.– Деньги вечером, дорогой! Откуда они у меня сейчас? Сам понимаешь!Виктор растерялся от этих слов. На его лице появилось выражение недоумения.– У тебя совесть есть?– Ладно! Нашел время обижаться. Знай, обида радует обидчика. Не меня, конечно, – отозвался Гурам.– Со мной не надо так… Ты же обещал. Это нечестно.Упрек Виктора даже не задел Гурама.– Перестань! Честно живут одни дураки. Это так, для справки. Честность уже давно нафталин, – широким жестом он поправил кепку. – Об этом слове я только в книжках читал, только не помню в каких.Виктор взорвался:– Трепач ты. Понимаешь, что у меня безвыходное положение…Гурам поспешил изобразить шутливую улыбку.– В безвыходном положении стреляются… Разочарование в человеке иногда наступает внезапно.Бывает, от одного жеста, взгляда, фразы, поступка… Так случилось и с Виктором. Эти минуты разрушили его веру в Гурама.– Выходит, ты еще в гостинице обманывал меня. А я верил.Слова нисколько не удивили Гурама, но все же, поморщившись от досады, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83