– Чего не здороваешься, Мамонов? – спросил Муратов негромко.– Я с уголовкой никогда не здороваюсь.– Куда бежишь-то? За пивом?– За капустой. Жена щей захотела.– Хорошо, что встретились.– Зачем я вам? – В глазах Мамонова растерянность и наглость.– Хотел вопросик серьезный задать.– Когда угодно! Какой вопрос-то? – и забеспокоился: Муратов усмехнулся. Он знал, что Мамонов был плутоват и любопытен.– А ты, Мамонов, молодец! Хочешь, чтоб сразу… Они отошли в сторону и встали позади грузовика с надписью на борту «Уборочная».– Какой вопросик-то? – опасливо спросил Мамонов.– Подожди. Скажи-ка лучше, как живешь? С кем видишься – говоришь? С кем делишь радость?..Мамонов перевел дыхание.– Насчет рассказов я не мостак. Болтать лишнее отвык. Тем более с опером. Научен на всю жизнь. Да и зачем рассказывать? Вы и так все знаете.– Правильно говоришь. Что нужно знать, мы знаем.– Тогда чего же? – Мамонов ногтем колупнул краску борта грузовика и усмехнулся. Он редко упускал случай подчеркнуть свое «я», но сейчас сказал уклончиво: – Сейчас умный народ не знает, как избавиться от своей известности. Кому в такое время нужен наш «авторитет»? Лично мне он обошелся сроком. А Валет до сих пор от него в себя не придет…Муратова заинтересовала фраза о Валете, но он не стал вдаваться в подробности. Сделал вид, что пропустил ее мимо ушей. Знал, что Мамонов хитер, и если бы он почувствовал излишнее его любопытство, то сегодня бы разговор об этом разошелся, а этого допускать без нужды не хотелось. Работа в уголовном розыске научила Муратова держать в себе то, что волнует, чего не знает, что хочет знать. Поэтому и сказал равнодушно:– Быстро время прошло, а вроде бы недавно брали Валета. Тогда он не очень громкий вор был. Так себе. Больше простаков облапошивал…– Его теперь не узнаешь, – важно ответил Мамонов. – Хохоталка гладкая… Приехал в порядке. Одет, обут, в куртке, шапке ондатровой. Свое возвращение отметил. Не забыл друзей.Муратов сказал вроде бы между прочим:– Небось в лесопосадке отметили? На ящичек с газеткой «бормотуху» поставил? Он не из добрых.Мамонов со значением хмыкнул:– Обижаете. И нас и его. В кафе «Кавказ» отметили. И водочка была, и коньячок поставил. Не хуже, чем у людей.– Знаю! И то, что ты, Мамонов, полстакана водки выпил, – тоже знаю, – сказал Муратов уверенно, потому что слышал, что Мамонов пить перестал и лишь изредка принимал за раз такую дозу. Больше не притрагивался, как бы его ни уговаривали. Муратов смотрел как ни в чем не бывало. – Зря Валет с работой не торопится. Когда придет на прописку, поговорю с ним капитально.– Он не придет. В Новомосковске решил осесть.– Это его дело. Как говорится, баба с возу… – Муратов старался убедить Мамонова, что Валет его мало интересует. Конечно, ему хотелось узнать, кто был вместе с ним в кафе «Кавказ». Но как? Решил, что выяснит другим путем. Для приличия поинтересовался у Мамонова работой на заводе, зарплатой, жизнью в семье. И закруглил: – Ну ладно, беги за капустой. Мне тоже на работу надо.Лицо Мамонова приняло обиженное выражение.– Понятно. Выходит, не в вере я у вас.– Ты о чем? – Муратов понял, что Мамонов занервничал.– Спросить о чем-то хотели. Чего же? – проговорил упавшим голосом.Муратов кинул взгляд на Мамонова и, подождав для порядка, доверительно сказал:– Правильно мыслишь. Хотел спросить, да расхотелось. Со всеми быть откровенным не получается.Мамонов закашлялся, словно ему было трудно говорить.Муратов, не обращая внимания на эту перемену, махнув рукой, проговорил:– Ладно! Только я бы хотел просить…Мамонов слегка приободрился и слушал Муратова жадно.– Кто золотишком балует?– Понятия не имею. Уж не думаете ли вы…– Именно об этом я и думаю, – просто сказал Муратов. – Значит, никогда не слышал?Ответил не задумываясь:– В жизни никогда…– И не видел?– Отродясь! – не сдавался Мамонов. – Сейчас все умные. О таких делах языком не треплют.– Ты, Мамонов, со мной так не разговаривай, даже шутки ради, – Муратов со значением посмотрел на него. – Может, память плохая стала?– Никоим образом. – Мамонов отрицал с тем упорством, которое возникает у людей, скрывающих нечто важное.Муратов понимал, что Мамонов хитрит и, сам того не сознавая, своим враньем подтверждает его догадку.– Ну даешь! – рассмеялся он. – Что-то ты, Мамонов, на разные вопросы одинаково отвечаешь? Даже странно слушать. Нервничаешь, что ли?Мамонов зашаркал ногой по асфальту:– О золоте хотите знать? Правильно! Сейчас все мудрые, только и я не дурак. – Он смотрел хитрыми глазами. – Ну а если скажу, тогда что?– Что?! Не знаю, не знаю…– А у меня на это особая точка зрения. После отсидки я чист.Муратов постучал костяшкой кулака по борту и упругим движением ладони смахнул с него заледенелую корку снега.– Ты эту свою точку припрячь подальше. Об этом ты да я знаем… Характер у тебя, прямо скажу, неважный!– Допустим, а что дальше? Я живу осмотрительно, – ответил Мамонов. – Мои прежние грехи теперь никакой роли не играют. А за плохой характер не судят. Так что… – и усмехнулся.– Несознательный ты человек, Мамонов! Газеты читаешь, телевизор смотришь, котелок вроде у тебя варит, а дремучесть свою не разогнал и порядочность не приобрел. Поэтому скажу одно: не забывай, что было-то серьезное…– То грехи молодости. Я тогда зеленым был. Кумекал плохо.– Теперь не зеленый! С умом. Поэтому, когда по новой пойдешь, опасным рецидивистом считать станут…Усмешка пропала. Мамонов надолго задумался и от волнения сдвинул на макушку шапку.– Да-да – уныло протянул он. – О золоте я слышал мало.Среди воров толк не идет. Правда, на прошлой неделе Валет показывал монету рыжую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83