Филиппов подошел к нему:– А может, в подарок хозяину принесли? Руки! Руки! – скомандовал он.В кармане брюк лежала плотная пачка пятидесятирублевок, полученных с час назад от Гурама. В рукаве пальто – обрывок резинового шнура.Робик посмотрел зло. На лбу выступил холодный пот.– Ладно, ладно! Не сверкайте глазами, – спокойно проговорил Филиппов, усаживая его на тахту. – Сядьте и успокойтесь. Чего вы такой взвинченный?Робик тяжело опустился, но тут же встал и, оттолкнув понятую, метнулся к двери.Филаретов среагировал мгновенно. Едва заметным движением подсек его ногу. Робик в расстегнутом черном кожаном пальто растянулся на полу.– А ну, спокойнее! Перестаньте дурить, Портнов, – строго сказал Арсентьев. – Куда торопитесь? – Он снова подвел его к тахте. – Сидите. Не переоценивайте свои возможности.Под уверенным движением его руки Робик притих и послушно сел. Возразил слабо:– Это недоразумение! На каком основании?..– На законном! – хладнокровно ответил Филиппов.– Я в квартире родственника. Имею право…– Тайком рыться в чужих вещах? – с иронией спросил Арсентьев. – Может, искали что-то особенное? Мы сейчас поможем.– Вы не имеете права без ордера.– Насчет этого не питайте иллюзий! Закон дал нам такое право, – разъяснил Филаретов.Филиппов приступил к обыску. Работал он старательно и вскоре обнаружил тайник. В шланге пылесоса лежали свернутые плотной трубочкой деньги – четыре с половиной тысячи рублей, облигации, перстень…Понятые изумились:– Никогда столько денег не видели…А потом на пленку он снял отпечатки пальцев с посуды, стоявшей на кухне. Это нужно было для подтверждения факта проживания Валета в этой квартире.Робик был подавлен.– Ну вот и все. Уголовный розыск тоже нуждается в отдыхе, – сказал Филаретов. – Поехали.– Куда? – спросил Робик.– Куда вы не предполагали, метатель молота. Прозвучали сдержанные слова Филиппова:– Ну, Портнов, руки назад.… Уже в кабинете Арсентьев спросил:– Вы, Портнов, эти пятидесятирублевки сознательно решили не отдавать?– Кому?– Тому, кто ждал вас сегодня у зала Чайковского. Робик бросил изумленный взгляд на Арсентьева.– Вы дважды подложили Валету свинью. Вчера – звонком, за что мы благодарны, и сегодня.Хладнокровие покинуло Робика.– Не говорите ему об этом! А впрочем… Я деньги хотел спрятать от вас. Сохранить до его возвращения…– Ух ты! Какая забота. Откуда же он должен вернуться? Робик почувствовал, что его загнали в угол.– И о молотке тоже сказать? Вы ведь убить его хотели.– Зачем вы такими методами?– Равноценными, – напрямик ответил Арсентьев.… Робик запирался недолго. Втянув голову в плечи, заговорил нервно, сбивчиво. Рассказал, что представил Валета своему родственнику как давнего друга и тот согласился сдать ему на время квартиру. Поведал и о том, что взятую у Валета норковую шубу он продал Виктории Германовне за тысячу сто рублей. Не скрыл и о бриллиантах, проданных Тарголадзе.На вопрос, с какой целью имел при себе молоток, ответил односложно:– Я боялся Валета. – И поспешно добавил: – Он угрожал мне.– Тогда другое дело, – с усмешкой поддакнул Савин. – Наверное, от страха забыли отдать Валетову шесть с половиной тысяч рублей, от этого же страха искали деньги в квартире. Пожалуй, не вы, а Валетов должен быть настороже. Молоток-то мог оказаться для него неприятным сюрпризом.Робик не выдержал взгляда следователя и облизнул сухие губы.– Нет! Нет! – воскликнул он. – Это ваши выдумки. – И с силой сжал предательски дрожавшие ладони.Савин сказал сдержанно:– Неправдой себя утешаете? Она облегчения не дает.– Я сказал правду, – тусклым голосом произнес Робик.– Шибко вы быстрый, Портнов! Отвечать надо с умом. Ваши показания записываются. Будьте благоразумны. Запоздалые признания – плохой помощник.Робик прикрыл свое холеное лицо ладонями и прокричал:– Молоток был для защиты. – Он лгал отчаянно, открыто. Понимал, что ложь, сдобренная правдивыми показаниями, опровергается трудно. – Я не хочу больше говорить на эту тему…Кричал он долго, натужно. Кричал о том, что нет в милиции работников, которые понимают честных людей.– Ну что ж, – нарушил минутное молчание Савин. – Понимаю ваше состояние. Вопрос о молотке будет темой специального разговора. К нему мы еще вернемся.Робик притих. Последние минуты допроса он только вздыхал и смотрел на Савина с выражением нарочитого страдания на лице.Гурама допрашивал Таранец. Последовали первые обычные вопросы. Он не упорствовал и быстро дал подробные показания. Признался не от раскаяния. Деваться от доказательств было некуда. Серьги, кольца, золотые монеты, которые он хранил на себе в специально сшитом кожаном поясе, обнаружили при обыске. Даже из первых вопросов Гурам понял, что о нем знают многое. Рапорт Гусарова о проверке квартиры Виктории Германовны Савин использовал эффектно и вовремя. Гурам уяснил, что его ожидает. Свою дальнейшую судьбу представлял четко и происшедшее воспринял как неизбежность. Умолчал лишь о Викторе Пушкареве. Не хотел связывать себя скупкой дефицитных товаров. ГЛАВА 18 Предстоящий допрос Валетова вызывал у Арсентьева чувство нетерпения и сосредоточенности. Возвращаясь из столовой, а до отделения хорошим шагом – полчаса, он еще раз продумал последовательность вопросов, определил тактику разговора, прикинул, как лучше использовать доказательства. В самом начале ему казалось, что такую работу мысли он задал себе напрасно. За пять изнурительных, быстротечных дней, заполненных осмотрами мест происшествий, допросами, опознаниями, проверками, проведением экспертиз, виновность Валетова в кражах была установлена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83