Хенрик:– Курт, вы дамский угодник и пустой человек.– Майн готт!– Разве нет? А что значит этот смокинг?– Видите ли, когда я открыл в «Тиволи» подвальчик, я решил устроить там дипломатический прием. Вечерний костюм обязателен. «Герр Шаффер, – сказал я себе, – запомни раз и навсегда, что ты на балу, это непрерывный бал, никогда в жизни ты не был на таком балу, будь доволен, что тебя туда пустили, и ты должен одеться как человек». Иногда я расстегивал пуговицу на воротничке, но сразу слышал голос: «Шаффер, имей в виду, метрдотель смотрит, вылетишь отсюда моментально».Вияс спросил Мелецкого:– Что он болтает?– Чепуху.– В расход?– Посмотрим. – Мелецкий обратился к немцу: – Господин Шаффер, я здесь новый бургомистр. Все движимое и недвижимое имущество города Грауштадта находится в моем распоряжении.– Разрешите вас приветствовать, господин бургомистр. – Немец встал и поклонился. – У вас будет неплохой кусок хлеба. – Полез в карман. – Ключи от подвала «Тиволи». Я вручаю их вам. При свидетелях.– Оставьте их у себя, Шаффер. И приготовьте ужин на высшем уровне.– Слушаюсь, пан бургомистр. У меня к вам маленькая просьба: не найдется ли у вас свободной минуты, чтобы разобрать дело Хаммерштейн против Шаффера? Речь идет о садике. Ваше мнение для суда будет решающим.– Я все улажу с Хаммерштейном, но не на голодный желудок. Пани Зося, – обратился он к рыжей, – помогите этому фрицу.– Какое вино пьет пан бургомистр в это время дня? – спросил немец.– Шампанское.– Слушаюсь, пан бургомистр. Но хочу предупредить, что у нас на складе нет льда.– Пошел к черту! Пани Зося, заберите этого проклятого парикмахера и заставьте работать, а то мы помрем с голоду.Хенрик предложил:– Прежде всего попробуем обеспечить сохранность материальных ценностей. Все, что осталось в магазинах и на складах, надо перевезти в одно место. Пересчитать, составить опись.– Перевезти сюда? – повторил Мелецкий. – Это мысль. Занимайте номера и сразу же за работу.Пани Барбара крикнула:– Девушки, купаться! К ужину каждая должна пахнуть, как фиалка! Правильно, пан бургомистр?– Как вам угодно, – ответил Мелецкий. 7 Дирекция «Тиволи» не хотела пугать суеверных постояльцев, и после двенадцатого номера, который заняла Анна, находился номер, на дверях которого была цифра «четырнадцать». «А я здесь», – решил Хенрик. Чесек поместился рядом, Хенрик слышал, как он с шумом двигал стулья, бросал ботинком в стену, громко распевал. «Гуляй, душа, чего стесняться, дожили, куриная морда». Хенрик поднял жалюзи и открыл окно. «Свет и воздух, я и не надеялся, что такое еще когда-нибудь будет». Потом повернул ключ в замке.Он, отгороженный от остальных, в светлой спокойной комнате. Сел на кровать, та тихо мяукнула, удобная, чистая, почти как у Штайнхагенов. «Почти как кровать моего детства. Лягу и засну. После всего, что было, надо отоспаться». Он действительно совсем не думал о том, что было; все, что было, прошло, кошмар уже позади, но мозг продолжал выбрасывать прежние мысли, надо отоспаться, когда-нибудь это кончится, но кошмар возвращался в виде прежних рефлексов, и тогда уютная комната казалась ему фантастическим видением. За одной стеной раздавался радостный вой Чесека, за другой – слабый шум горного потока. Вода наполняла ванну, Анна будет купаться. Он встал с кровати, чтобы включить свет. Света не было.Умоюсь. Приличная гостиница, честь и хвала дирекции, все на месте. Рядом с раковиной висели два полотенца и лежало небольшое розовое мыло. Хенрик разделся до пояса, провел рукой по заросшей щеке. Курт побреет, надеюсь, он не перережет мне горло. Умыться, побриться и броситься в кровать. После всего, что было, надо отоспаться. Анна тоже хотела отоспаться, она лежала на кровати Штайнхагена, вдавив голову в подушку, закрыв глаза, от ресниц на щеки падала тень. Вид у нее был кроткий, как у девушек из АЗС или из «Лехии», АЗС и «Лехия» – спортивные общества.

идущих куда-то с портфелями под мышкой. Чесек перестал петь, туалет окончен, хлопнула дверь, он вышел. Не слышно шума горного потока, она закрыла кран, ванна наполнена. Всплеск, опустила ногу в холодную воду, всколыхнула воду, легла в ванну.Вдруг в дверь резко постучали.– Минуту! – крикнул он.Стук повторился. Там, за дверью, вспыхнула паника, тревога, слышалось чье-то частое дыхание, внизу урчали моторы, тревога, бежим. Он заправил рубашку в брюки, схватил со стола пиджак. Нащупал в кармане пистолет. Стук повторился с еще большей настойчивостью.– Откройте, пожалуйста!..«Она. Ко мне. – Он взял себя в руки. – Спокойно. Я не Смулка». Не торопясь повернул ключ в замке. Она стояла в красном купальном халате, озябшая, злая, лицо мокрое, капли воды скатывались по шее. «Вид непривлекательный», – подумал он, но сказал:– Пожалуйста.– Зайдите ко мне, – приказала Анна и повернулась. «Что-то случилось», – понял он. Она повела его в ванную.– Посмотрите.Ванна была почти полная. На полу образовалась большая лужа. Он ничего не понял.– Что случилось? – спросил он.– Мыло, – сказала она, показывая на ванну.– Что мыло?– Плавает. Почему оно плавает?Из коридора высунулась голова блондинки.– Пани Анна? – спросила она игриво. – У вас гость?– Мыло плавает, – объяснил Хенрик. – Пани Анне кажется, что это неестественно. Это просто такой сорт мыла. Бывают такие легкие сорта.Анна взяла обмылок и с вниманием стала его рассматривать.– Я не помню, чтобы до войны мыло плавало. Блондинка засмеялась:– Наверно, человеческое.– Человеческое? – спросила Анна, побледнев.– Они делали из людей мыло. Вы разве не слышали? Обмылок упал на пол, проскользил по нему и отскочил от стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35