«Я убил трех людей. Высока цена добродетели. Она этого не стоит». Его тошнило. Он подошел к дереву и оперся о него рукой. Мотор заворчал сильней. «Вывозят ящики из музея. Убил трех людей. Зачем? Чтобы все равно вывезли самое ценное!»– Держись, Хенрик! – послышался голос Янки.Он не ответил. «Для Анны я убийца. Ей снилась кровь на моих руках. Это неправда. Она мне еще сама это скажет. Она поймет».Шум машины удалялся, и вскоре стало тихо. Хенрик нащупал в кармане пистолет. Потом снял с себя пиджак. Но легче не стало.– Боже, – прошептал он.– Не хотите ли выпить? – услышал он голос немца. Шаффер держал поднос с двумя бокалами вина. Хенрик замотал головой.– Вы плохо себя чувствуете?– Плохо.– Вид у вас неважный. Желудок? Хенрик не отвечал. Шаффер пробормотал:– Боюсь, что это паштет из печени… Хенрик побрел в глубь парка.– Пан профессор! – крикнул Шаффер. – Может быть, принести капли? 20 Громы отгремели, пожар погас, стало тихо, не надо было бежать, стрелять, прятаться. Хенрик сидел опустошенный и перегоревший, слушал шум фонтана и вдыхал запах увядающих акаций. В нескошенной траве лежал труп Вияса. «Он был шефом одну минуту и тридцать секунд, а может быть, две минуты, не помню, и погиб в самый прекрасный момент своей жизни, погиб на посту командующего своей армией, отдавая приказы единственному подчиненному. Убийца караулит его останки, сидит рядом и кается, совы не кружат, вороны не каркают, только голуби воркуют». Напор воды в фонтане постепенно падал, искрометный букет увядал и сжимался. Хенрик посмотрел на часы: стайер все еще кружил по циферблату, неутомимо двигался вперед, дышал, как машина, чудесные легкие, прекрасное сердце… «Когда он опишет круг – встану. Мелецкий убил Смулку, хотел убить меня, а теперь лежит в саду под жасмином, не добыл свои миллионы. Не доложит властям о своем сенсационном плане, не отдаст всю свою энергию на пользу обществу, игра окончена. Анна почувствовала во мне убийцу. Но это неправда, она любила меня и знала, что ей нечего мне дать, не свое же оскверненное тело, которым пользовался каждый, у кого была миска супа. Я не убийца, я не хотел убить Рудловского, Мелецкий за мной охотился, Вияс в меня стрелял, Чесеку я позволил уехать, он забрал с собой ящики из музея, а я не сумел этому воспротивиться, она сидела рядом с Чесеком вместо того, чтобы стоять рядом со мной, я не убийца, я защищал народное достояние, защищал его бескорыстно, она, конечно, это поймет, я спасал себя и ее, ее доверие к людям, веру в то, что мы чего-то все-таки стоим, и убил трех людей, такова цена добродетели, боже мой».Он сидел в оцепенении, уставившись на мертвое тело Вияса, не обращая внимания на стук колес, скрип осей, человеческие голоса, наполнявшие улицы.– Ваш пиджак, – сказал Шаффер тихо.Хенрик внимательно посмотрел на него. Этот достиг чего хотел, но тоже не светится от счастья. «Может, разболелся желудок?»– Оденьтесь, – настаивал немец. – К вам идут с визитом.Через парк шел высокий офицер в сопровождении двух вооруженных автоматами милиционеров. Они шли к Хенрику. Вдруг офицер посмотрел вниз и остановился. У его ног в нескошенной траве лежал мертвый Вияс. Офицер вопросительно посмотрел на Хенрика. Хенрик достал из кармана пистолеты. Подошел и отдал их офицеру. Некоторое время они стояли молча.– Вы Хенрик Коних? – наконец спросил военный.– Я.– Поручник Поручник – старший лейтенант.

Вжесиньский. Вам привет от уполномоченного. Хенрик не ответил. Вжесиньский спросил:– Что здесь случилось?– Я убил трех людей, – сказал Хенрик. Милиционеры наставили на него свои автоматы.– В целях самозащиты? – спросил Вжесиньский.– Почти.– Я думаю, в целях самозащиты, – подтвердил офицер.– Это хорошо, что вы так думаете.– Свидетели есть? – спросил офицер.– Нет.– Вы защищали государственное имущество, – сказал тот.– Откуда вам это известно?– Нам об этом сказали.– Этот немец? – спросил Хенрик.– Нет, женщина.– Женщина?– Да. Она остановила нас на дороге и вернулась сюда с нами.– Вернулась все-таки! Где она?– Там. Сидит перед отелем.У входа в отель на чемодане сидела Янка. «Опять она! Анны не было. Я спрашивал ее, могла бы ты жить в лесу. „Нет, мне было бы страшно“, – ответила она. Жарко. Хорошо бы Шаффер принес чего-нибудь выпить». Янка встала с чемодана, может быть она хотела что-то сказать, и тут же села.– Эта женщина ничего не знает, – сказал Хенрик.– Она дала показание, что вы вели себя здесь как герой.– Это прекрасно, – сказал Хенрик. – Можно идти? Офицер заколебался.– Еще вопрос: сколько вам предлагал Мелецкий?– Пятнадцать процентов. Офицер приказал милиционерам:– Обыщите гражданина. Милиционеры обыскали Хенрика.– Ничего нет, – доложили они.– Ни бриллиантика?– Ничего.Офицер молчал. Потом спросил:– Уполномоченный предлагает вам быть здесь его представителем.– Нет. Не могу.– Установите порядок. Будете распределять квартиры.– Только не здесь.– Почему?– Вы сами знаете.– Чего же вы хотите?– Уехать.– Когда?– Сейчас.Офицер обратился к одному из милиционеров:– Отвезешь пана Кониха на машине. – Потом к Хенрику: – Что еще? Какое-нибудь желание?– Нет. То есть да. Я хотел бы попросить брюки. Двое брюк.У офицера задвигался кадык. Он снова обратился к милиционеру:– Павэл!– Так точно, слушаюсь. Хенрик отдал честь.– Ну пока!– Пан Коних! – крикнул офицер.– Что?– Вы спасли город. Оставьте свой адрес. Мы постараемся переслать вам какую-нибудь официальную благодарность.– Пойдем, – сказал Хенрик милиционеру.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35