Тирадентис, чувствуя за собой вину, решил не возражать и выслушать до конца справедливый разнос начальника.
– Ну что же молчишь? Или не согласен с моими словами?
– Нет, господин подполковник. Но я признаю всю тяжесть вины и считаю бесполезными любые оправдания.
Подполковник попытался сбросить с себя одеяло и приподняться, но, обессиленный, вновь упал на подушки.
– Нет, посмотрите, какой овечкой он прикидывается. Не хочег оправдываться! Признает свою вину! Скажи спасибо Масиелу, моему шурину, который рассказал мне о твоих бесполезных хлопотах в Рио и подтвердил, что мой прапорщик не только занимался там ухаживанием за мулатками, а то не миновать бы тебе самого строгого суда. На этот раз отделаешься штрафом. Ну, рассказывай, что там нового, что творится сейчас здесь, в городе?
Тирадентис немного растерялся и не придумал ничего лучшего, как рассказать о последней мессе в капелле «Сеньор до Бонфин».
Подполковник досадливо махнул рукой.
– Подумаешь! Разве это новость? Бродяг вешают каждый день. Скажи, что слышно о намерениях губернатора виконта де Варбасена?
– Говорят, скоро объявят дерраму.
– И ты туда же про дерраму. Масиел заладил: деррама, деррама, поэт Клаудио о ней толкует. А я не верю. Не могут объявить еще одну дерраму.
– А что, если объявят, господин подполковник? – спокойно спросил Тирадентис.
Франсиско де Паула задумался, потом решительно покачал головой.
– Не может быть. Все станут нищими. А их и так уж расплодилось – дальше ехать некуда. В капитании куда ни плюнь – попадешь на нищего, бездомного или бродягу. Ну ладно, хватит вести такие разговоры. Я думал, вот прапорщик меня чем-нибудь развеселит или утешит, а ты, как видно, умеешь только расстраивать людей.
– Если разрешите, господин подполковник, то я попытаюсь сделать и доброе дело, облегчив ваши страдания.
– Это другой разговор. Прапорщик из тебя вышел с большими изъянами, а вот Тирадентис мне нравится больше.
Осмотрев больного, Тирадентис нашел у него обычную простуду и приступ радикулита. Обещав прислать мазь и целебный отвар, Тирадентис вышел, озабоченный угрозой подполковника наложить на него штраф за опоздание, и, придя домой, рассказал жене о разговоре с подполковником.
– Я советую, Жоакин, поговорить с господином Масиелом. Пускай он попросит подполковника простить тебя. Сам знаешь наше трудное положение. У нас и так ничего нет, и, даже продав аптеку, денег не хватит для уплаты штрафа.
– Нет, что ты, дорогая! Как могла прийти в голову моей жене мысль расстаться с аптекой? А вот насчет Масиела, пожалуй, ты подала разумную идею. Сегодня же я схожу к шурину подполковника.
Вечером Тирадентис направился к Алваресу Масиелу и, к своему удовольствию, застал там поэта Клаудио. Масиел очень приветливо встретил Тирадентиса, пригласив принять участие в беседе. Разговор и здесь вертелся вокруг той же злободневной темы: предстоящем объявлении деррамы. Клаудио, учитывая крайне плачевное состояние экономики капитании, горячо доказывал невозможность подобной акции. Алварес Масиел не оспаривал мнения Клаудио и в то же время не сомневался и в возможности объявления португальскими властями деррамы.
– Что вы можете сказать по этому поводу, Тирадентис? – обратился Масиел к прапорщику.
Тирадентис как будто только и ждал этого вопроса.
– Необходимо готовить восстание, – ответил он решительным тоном.
– Вы одержимы, Тирадентис. Нельзя же так сразу, восстание, восстание! Кто решится взять на себя ответственность и возглавит заговор против законного правительства?
– Решительных людей очень много в капитании, – ответил Тирадентис. – Что касается меня, то, не хвастая, не причисляю себя к категории трусов и никогда не откажусь от любой доли ответственности, которая может пасть на меня при выполнении такого благородного дела, как освобождение родины от португальских захватчиков. Я уверен, – продолжал горячо Тирадентис, – людей мы найдем. В желающих поддержать наш план недостатка не будет. Много ли времени прошло с тех пор, как я вернулся в Вила-Рику? И с кем бы ни завел разговор, все, как правило, обязательно выражают недовольство нынешними порядками. Мне кажется, необходимо воспользоваться благоприятной обстановкой и предстоящим объявлением деррамы. Это как раз удобный повод, удобный момент начать восстание. Я предлагаю собраться завтра здесь, и каждый приведет с собой нескольких человек, в порядочности которых не сомневается. Мы приступим к выработке конкретных планов. Дальше медлить и ограничиваться одними разговорами невозможно.
Клаудио Мануэл да Коста не проявил особого энтузиазма, выслушав предложение Тирадентиса, но и не возражал. Он даже сказал, что, вероятно, придет не один, а с Гонзагой и каноником Луисом Виейрой. Алварес Масиел, со своей стороны, обещал пригласить трех-четырех близких друзей, на которых он мог, по его словам, целиком и полностью положиться.
Перед уходом Тирадентис рассказал Масиелу о своем конфликте с подполковником Франсиско де Паула Фрейре де Андраде и попросил инженера помочь уладить вопрос со штрафом. Масиел ответил, что это не составит для него никакой трудности, и Тирадентис ушел в прекрасном настроении.
По дороге домой он завернул к приятелю сержанту-мору Жозе Жоакину да Роша, с которым утром встретился около капеллы. У Роша он застал подполковника первого подразделения кавалерии Базилио де Бритто Мальейро до Лаго.
– Ну как? – с любопытством спросил сержант-мор. – Что сказал подполковник Франсиско де Паула?
– Кажется, все обошлось благополучно. Но спасибо за напоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61