Вы уклонились от единственного законного пути для удовлетворения его злобы, и теперь он вряд ли станет разбирать, что честно и что нечестно. Ему нужно избавиться от вас, и он ни перед чем не остановится, чтобы достигнуть своей цели. Примите меры предосторожности, мистер Фернов, ибо я не поручусь за Генри.
– Я лучшего мнения о мистере Алисоне, чем вы, – возразил Вальтер, тихо покачивая головой. – Он может ненавидеть меня до глубины души, но я верю, что он не способен на то, на что вы намекаете. Скажите ему, – грустно прибавил молодой офицер, – что ему не нужно убивать меня, его желание и без того исполнится. А теперь мне пора идти. Прощайте, мистер Аткинс, и передайте от меня поклон мисс Форест!
Вальтер быстро вышел из гостиной.
Когда Аткинс встретил Генри на лестнице, тот шел не к себе. На все расспросы своего соотечественника он отвечал так уклончиво и лаконично, что у Аткинса зародилось подозрение, и он поторопился предупредить Фернова. Алисон между тем отправился к смотрителю замка, дорогу к которому указал ему один из солдат. Смотритель был пожилой человек, с умным лицом и блестящими темными глазами. Когда Генри вошел к нему, смотритель сидел у стола и при свете лампы просматривал какие-то книги. Он мрачно посмотрел на дверь, ожидая увидеть кого-нибудь из ненавистных немцев, но, заметив иностранца, сразу сделался любезнее. Ему уже было известно, что приезжие – американцы, которых задержали в деревне и не пропустили в горы. Хотя американцы и были в данный момент гостями немцев, но уже одно то, что они не принадлежали к этой ненавистной французам нации, располагало к ним старика. Кроме того, смотритель видел, как сдержан был Алисон с немецкими офицерами, и это также послужило на пользу Генри.
– Чем могу служить вам? – спросил он Генри, приподнимаясь со своего места.
Алисон предусмотрительно запер дверь и подозрительно осмотрел комнату. Если бы Вальтер мог видеть в эту минуту выражение лица Генри, он, вероятно, обратил бы больше внимания на предостережение Аткинса.
– Мне нужно переговорить с вами об очень важном деле, – сказал Алисон. – Нас здесь никто не может подслушать?
Француз насторожился.
– Будьте покойны, – ответил он, – как видите, в комнате лишь одна дверь.
Генри подошел ближе к столу и, понизив голос до шепота, быстро проговорил:
– Вы, вероятно, знаете, что немцы насильно задержали нас. Мои товарищи покорились и ночуют в замке, а мне необходимо сегодня же ночью отправиться дальше.
– Это невозможно, – с холодной вежливостью заметил смотритель, – пруссаки охраняют все дороги, и без их разрешения никто не может пройти в горы.
– А вы не могли бы указать мне какой-нибудь путь, который неизвестен страже? – прошептал Алисон, испытующе глядя в лицо старика. – Дело в том, что нужно предупредить об одном важном обстоятельстве французов, засевших в горах.
Старик робко, искоса посмотрел на молодого иностранца.
– Я говорю вам, что немцы тщательно охраняют все входы и выходы.
– Ну, в горах всегда имеются окольные пути, которые совершенно не известны неприятелю, но о которых прекрасно знают местные жители. Еще сегодня офицеры говорили, что, несмотря на тщательную охрану, между обитателями деревни и горными жителями существует постоянная связь.
– Возможно, но я об этом ничего не знаю, – решительно заявил старик.
Не говоря ни слова, Алисон достал из кармана бумажник и вынул из него кредитный билет. По-видимому, старик знал, какую высокую ценность представляет эта бумага, потому что удивленно взглянул на американца.
– Это – плата за указание дороги! – сказал Алисон.
– Меня нельзя подкупить! – после короткого колебания твердо сказал француз.
Генри, спокойно положив билет на стол, продолжал убеждать смотрителя:
– Я знаю, что, если бы немцы дали вам сумму в десять раз большую, чем эта, вы отказались бы от нее. И я вас вполне понимаю: это было бы изменой с вашей стороны. Но в данном случае совсем другое дело, я вам объясню. Я не имею ничего общего с немцами, я сам – иностранец и тоже не люблю этой нации. Если бы ваши неприятели считали меня своим, они дали бы мне разрешение пройти через их сторожевой пост. Тот факт, что я обращаюсь к вам за помощью, служит лучшим доказательством, что немцы боятся пропустить меня из страха, чтобы я не выдал их французам. Как видите, здесь не может быть никакой речи об измене; поэтому вы должны указать мне дорогу.
Аргумент американца и его решительность возымели свое действие. Старик уже готов был уступить, но из предосторожности соглашался не сразу.
– Вы хотите идти один? – спросил он.
– Конечно.
– И как раз сегодня ночью? Может быть, вам известно также и то, что вас там ожидает?
– Несомненно, – ответил Генри, решив, что для него будет выгоднее сделать вид, что он посвящен в намерения французов.
Его хитрость достигла цели. Генри удалось возбудить в старике ненависть к немцам, и для того, чтобы насолить им, смотритель рад был услужить американцу. Старик знал лучше, чем кто бы то ни был, что происходит в горах, и тот факт, что этот иностранец желал тайком от немцев пробраться в их неприятельский стан, заставил его предположить, что в лице Алисона он видит союзника.
– Да, я знаю потайной ход, – наконец сказал старик, еще более понижая голос, – он ведет через горы в Л. Немцы не знают этой дороги, но если бы они даже случайно нашли ее, то увидели бы, что она совершенно исчезает при спуске в лощину. Однако это только так кажется. Тропинка снова появляется по ту сторону леса, соединяющегося с нашим парком, но она так узка и скрыта кустарником, что ее трудно заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63