Кто-то нежно гладил ее голову.
– Пить.
Грязная вода потекла по губам и подбородку, обжигая растрескавшуюся кожу. И снова боль.
Она начала захлебываться, кашлять. Тонуть…
…Откуда свет?
– Только сдохни у меня на руках, сука.
Отойди от меня, сука. Длинные сальные волосы, липкая кожа – глюман скрылся в тени, что-то пережевывая во рту. Ночь Шрамов – ее ночь… Темная луна… Одна душа.
– Кто?
Нестерпимо сдавило грудь.
Оставь меня!
– Пей.
– Дилл?
Он держал в руках фонарь и улыбался, радужные глаза и белые перья светились в золотых лучах вечернего солнца. Дилл потушил свет. День в одно мгновение превратился в ночь.
В темноте мелькнули и растворились шрамы, оставив ее один на один с нестерпимой болью.
Рэйчел очнулась, задыхаясь и отчаянно глотая воздух. Казалось, она лежит спиной на стеклянных осколках. Губы покрылись коркой засохшей крови, язык распух и высох.
– Дилл?
Она с трудом оторвала голову от холодного камня, на котором лежала. Боль с новой силой вцепилась в шею, в спину, в живот острыми когтями. Ребра сломаны? Кто-то сильно сжал лодыжку. Рэйчел протянула руку, нащупала кровь, оковы.
– Я зажгу фонарь, – раздался женский голос. Рэйчел знала этот голос.
Раздался щелчок кремня.
Через космы черных волос на лице Карнивал проглядывали темные синяки. Казалось, ее тело покрыла сеть свежих кроваво-красных шрамов. Глаза ангела сузились, когда загорелся фонарь. Они оказались в каменной комнате с металлической решеткой вместо двери.
– Они бросили это вместе с нами. – Карнивал подняла фонарь и направилась к Рэйчел. Вслед за ней по каменному полу заскрежетала цепь. Одно крыло странно повисло у ангела за спиной.
– Воду тоже. И еду. – Карнивал говорила гневным тоном. – Ты не хочешь есть их еду?
Рэйчел попыталась ответить, но из распухшего горла вырвался только слабый хрип.
– Посмотри на себя. – Карнивал злорадно улыбнулась. – Ты теперь такая же красотка, как и я.
– Что?… – удалось выдавить Рэйчел. – Что случилось?
Карнивал чуть слышно усмехнулась.
В памяти всплывали обрывки битвы, кровь, подобные черепам лица надвигались, сливались в единый круговорот, поглотивший ее. В один момент раны, пробужденные воспоминанием, застонали с новой силой. Рэйчел скорчилась от боли. Скольких… скольких она убила? Этого явно оказалось недостаточно.
Карнивал потирала отекшую от оков лодыжку. Рэйчел молча смотрела на ангела, пока не поняла, что они скованы одной цепью. Ее охватил безумный, почти физический страх.
– Дилл? – Внезапно она вспомнила бледное испуганное лицо, белые, словно чистый снег, глаза. – Господи, что случилось с Диллом? – Он казался таким одиноким. И в тот момент мертвые напали на нее, пришлось отвернуться и сражаться.
– В камере напротив, – ответила Карнивал. Ехидное удовольствие в ее тоне заставило Рэйчел содрогнуться.
Убийца со стоном поднялась на дрожащие ноги, взяла фонарь и, шатаясь, подошла к решетке. Цепь заскрипела по полу. Свет упал на разбитые каменные плиты коридора и металлические прутья – зеркальное отражение их собственной темницы. Проход разделял камеры и тонул в густой темноте.
– Дилл? – позвала девушка.
Никто не ответил.
– Дилл, пожалуйста, ты там?
Голос раздался совсем близко – Карнивал стояла за лучом света. Лицо ее скрывала тень, но казалось, что ангел улыбается.
– Крови было много.
– Дилл! – Эхо полетело по каменному коридору и замерло. Только стук воды ответил ей. Рэйчел начало сводить живот, и постепенно боль поглотила все тело. Девушка упала на колени, вцепившись в прутья решетки.
Господи, пожалуйста, только будь жив!
Но кому теперь молиться о спасении Дилла? Ульсису? Похоже, на дне пропасти нет ни надежды, ни спасения.
– Скоро его выпотрошат.
– Как ты можешь так говорить? – набросилась на нее Рэйчел. – Он еще может быть жив!
– Его раны не заживают, как мои. – Последние слова были полны злобы.
Мой бедный Дилл.
Рэйчел вспомнила, как он учился летать вокруг церковных шпилей, как смеялся, как глупо смотрелся старый тупой меч у него на поясе. Зачем только на него напялили бесполезную кольчугу? А дурацкое ведро с улитками? Слезы потекли из глаз. Рэйчел прижала колени к подбородку и со скрипом потянула на себя цепь.
– Я должна была его защищать.
– От этих тварей?
– От тебя.
Карнивал усмехнулась.
– Ну, я ему больше не страшна.
– Он хотел помочь, когда тебя ранили. Он пошел к тебе. Но я его остановила.
Карнивал ничего не ответила.
Их поглотила тишина. Рэйчел молча рассматривала ангела, а Карнивал смотрела на спайна через сеть шрамов. Тяжелая цепь бесшумно притаилась на полу. Безразличное лицо Карнивал казалось маской старых шрамов. Или все-таки в ее глазах таился хищный блеск?
В конце концов Рэйчел спросила:
– Почему ты до сих пор жива?
– Кому-то здесь ты очень не нравишься.
– Долго еще до Ночи Шрамов?
– Нет.
Спокойствие Карнивал пугало Рэйчел больше, чем ее гнев. Неприязнь и злоба податливы, гнев можно контролировать. Малейшая искорка эмоции могла указать путь, пусть даже самый узкий, сквозь эти шрамы. Полное безразличие словно отделяло Карнивал от ее голода.
Защищало ее.
Рэйчел стало жалко ангела, которая провела тысячелетия, выстраивая защиту между собой и своим голодом. Но этого оказалось недостаточно. Рэйчел не раз видела, как необузданный гнев овладевал Карнивал.
Она не может полностью защититься. Темнота меня забери, она и сейчас пытается. Но в конце концов ничего не выйдет. И тогда… гнев, шрамы. Сколько дней осталось до Ночи Шрамов? Семь? Шесть?
Карнивал словно прочитала ее мысли.
– Три дня.
Рэйчел нащупала рукой пояс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144