Юная женщина еще носила белый капор, украшенный цветами – признак, по которому в этой стране узнают новобрачную.
Она опиралась на руку мужа с нежной непринужденностью. Оба они читали письмо, а лица их сблизились, словно для поцелуя.
Жоанн с завистью смотрел на них. Ему вспомнилось его погибшее счастье. Он подумал о бедной Луизе, которая была одного возраста с этой новобрачной. «Мы могли быть также счастливы», – сказал он себе. Кровь прихлынула к его сердцу. Он поник головой, а когда вышел из своей задумчивости, молодожены уже скрылись.
«Полно! – подумал он, продвигаясь вперед. – Так судил Бог. – Затем, проведя по лицу рукой, прошептал с бешенством: „Нет, это не Бог заставил меня так страдать, это…“
Жоанн очутился перед ящиком для писем. Он машинально опустил послание Мелиды. Но тут же он отскочил назад, пожирая взглядом группу людей, собравшуюся возле окошечка. Один из этих людей нагнулся, чтобы поговорить со служащим почты. Жоанн не мог рассмотреть его так, как ему хотелось бы. Он подошел и стал прислушиваться, сдерживая дыхание. Голос, который он скорее угадывал, чем расслышал, говорил очень тихо, так как служащий заставил его повторить.
– Я спрашиваю, – произнес мужчина громче, – есть ли у вас письма на имя господина Макса.
Крик, похожий на вой шакала, вырвался из груди Жоанна. Он пробился сквозь толпу с помощью локтей и очутился прямо перед Максом, который поднял голову.
– Наконец-то я тебя нашел! – крикнул Жоанн с мрачным смехом.
Макс, бросая вокруг растерянные взгляды, конвульсивно вздрагивал, он оперся о стену.
– Ну, – сказал презрительно Жоанн, – ты, кажется, собираешься в обморок упасть и этим славным людям придется унести тебя? – он указал пальцем на двух приближавшихся полицейских.
Эти слова напомнили Максу, какой опасности он подвергается.
– Будьте осторожны, Жоанн, – пробормотал он тихо, – если вы скажете еще хоть слово, то это будет моим смертным приговором.
– Я это прекрасно понимаю, – ответил Жоанн, – принудив меня страдать, вы ожесточили мое сердце, я не побледнев, буду смотреть, как вас повесят. – На помощь, полисмен! – закричал он, указывая на Макса. – Держите этого человека! Он убийца, каторжанин, бежавший из Сиднея!
Один из полицейских коснулся плеча Макса своей палкой. Тот был арестован.
На мгновение любовь к свободе кольнула его сердце, и лицо приняло выражение особенной жестокости, которое иногда было ему свойственно. Если бы он мог пробить себе дорогу даже ценою горы трупов, он не колебался бы. Пять или шесть полисменов приблизились к нему, словно ведомые инстинктом и заключили его в круг, прорываться сквозь него было бы безумием.
Обвиняемый и обвинитель рядом дошли до двери тюрьмы, сопровождаемые толпой любопытных.
Ничто не бывает неистовее гнева, который в конце концов вспыхивает после долготерпения в обычно кротких натурах.
Жоанн походил на тигра, который, захотев сожрать человека, наткнулся зубами на стальной панцирь.
– Я должен был убить тебя сам, – сказал он Максу, – так я лучше отомстил бы за себя.
– Должно быть, вы побоялись, что я буду защищаться, – ответил Макс, к которому вернулась вся его гордость. – Вы нашли средство более надежное и менее опасное. Вы осторожный малый, Жоанн, а осторожность у некоторых людей переходит в трусость.
– Негодяй! – закричал Жоанн, обезумев от гнева. – Я отдал бы половину крови, которая во мне еще осталась, чтобы доказать тебе обратное.
– Поберегите свое хладнокровие, вы в нем будете нуждаться для того, чтобы просить вознаграждения у судей. Вы знаете, без сомнения, что за мою голову назначена награда.
– Не разрешайте ему оскорблять меня, – заявил Жоанн в порыве ярости, – или я свершу правосудие сам.
– Я хорошо посмеюсь, если ты сделаешь это, – ответил Макс с ужасным цинизмом. – Если ты убьешь меня только наполовину, тебя повесят вместе со мной.
Жоанн был изнурен. У него не хватило сил бороться со страшной энергией этого человека.
– Как! – воскликнул он после минутного молчания, – в вашей душе нет ни тени раскаяния и вы готовы умереть, не испрося прощения у Бога! Там, напротив тюрьмы, в этом домике находится умирающая Мелида. И, зная, что она сойдет в могилу… одна или с вашим ребенком, неужели вы удержитесь от слез и сожалений?
Они должны были ступить за дверь тюрьмы, когда Жоанн произнес последние слова. Макс остановился, пристально глядя в направлении, указанном Жоанном.
– Там! Там! – повторял он, словно пораженный в самое сердце! – Она там!
В этот момент, как бы в ответ на его восклицание, на балконе появилась Бижу. Макс испустил крик и протянул руки, шепча имя Мелиды. Затем, овладев собой, он позволил себя увести.
– Следуйте за нами, сэр, – повернулся полицейский к Жоанну. – Вы должны повторить свое заявление перед судьей.
14
Верховный суд
Жоанна на несколько минут оставили одного. Гнев его остыл. Ради интересов своих друзей он даже сожалел о том, что сделал. Он подумал о последствиях, которые процесс Макса мог иметь для чести Мелиды и сказал себе: «Преследуя свою месть, я действовал, как эгоист».
Его позвали на очную ставку с Максом.
Обвиняемый вошел, пошатываясь, будто пьяный. Он был бледен и по лицу его струился пот. Он с глубоким уважением склонился перед судьями, затем, повернувшись к Жоанну, сказал:
– Я вас избавлю от труда меня разоблачать, я не пытаюсь спасти жизнь, ставшую для меня невыносимой. Все кончено для меня на этой земле. Не упрекайте себя за то, что вы меня выдали, Жоанн. Рано или поздно – я заплатил бы свой страшный счет правосудию. Если б я употребил свою энергию и ум на добро, я стал бы выдающимся человеком!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67