– Отлично, – произнес Малколм задумчиво. – Я рад, что вы расставили все по местам.
– Поймите, Малколм, – продолжала она, – Фиби еще ребенок. Она привязалась ко мне старается показать это. Я тоже ее очень полюбила. – Джанин перевела дыхание. – Но от вас я не жду ничего. Я просто пытаюсь как можно лучше выполнять свою работу.
Он кивнул.
– Ваша работа состоит в том, чтобы заботиться о девочке и оберегать ее… И не создавать при этом никаких сложностей.
– Я прекрасно это понимаю. А поскольку вы сказали мне еще во время нашего первого с вами разговора, что если человек привлекает ваше внимание, то это полностью его вина, я стараюсь вести себя как можно тише и неприметнее. И когда срок моего контракта закончится, я так же тихо соберусь и уеду.
К счастью, по истечении двух лет она уже оплатит все счета за лечение матери. Впрочем, Джанин старалась не думать о том, что будет делать в будущем, покинув Шотландию, предпочитая сосредоточиться на дне сегодняшнем.
Красота – в душе, так она всегда считала. Джанин думала, что сможет это проверить, работая в замке Макензи. И вроде бы почувствовала, что стала небезразлична Малколму, едва ли выглядя в его глазах красоткой. Поцелуй в лесном доме был тому подтверждением. И поцелуй, которого она в последний момент избежала некоторое время назад, тоже как будто говорил, что между ними протянулась некая незримая нить. Но, судя по его словам, она жестоко ошибалась.
Джанин встала.
– Теперь, когда мы все выяснили, я…
– Постойте. – Малколм стоял у окна, засунув руки в карманы брюк. – Я просто хочу, чтобы вы поняли: я никогда не потеряю над собой контроля настолько, чтобы снова влюбиться.
– Я понимаю вас. Сегодня вечером я разговаривала с леди Элизабет, которая рассказала мне о ваших непростых взаимоотношениях с покойной женой.
Малколм резко повернулся. В его глазах вновь вспыхнуло раздражение.
– Кто дал вам право вмешиваться в мою личную жизнь?
– То, что вы пережили, сильно влияет на ваши отношения с дочерью и сестрой. А я вижу свою задачу в том, чтобы помочь ребенку, к которому вы не всегда бываете справедливы.
– Неужели? И вы выяснили почему?
– Да. Сами того не желая, вы заставляете дочь расплачиваться за грехи матери. Моя работа, как вы сами изволили сказать, состоит в том, чтобы оберегать девочку и заботиться о ней. А это больше, чем кормить, купать и укладывать в постель. У Фиби тоже есть чувства. Она очень умный и ранимый ребенок. И рано или поздно она начнет задавать себе вопрос: за что отец меня так ненавидит?
Малколм шагнул к ней.
– Я люблю мою дочь и готов пожертвовать всем ради ее счастья!
– Не надо громких слов, – поморщилась Джанин. – Поступки говорят сами за себя. Сегодня вечером вы отругали Фиби только за то, что она повела себя как любой ребенок на ее месте: подражала взрослым. Ей нравится выглядеть, как ее «подруга»» тетя Мэрианн. Что же в этом дурного? Если вы постоянно будете одергивать и ругать ее, она вырастет забитой и замкнутой. Или, наоборот, станет делать все вам наперекор.
– Этого не произойдет.
– И как же вы этому помешаете? Высечете дочь на заднем дворе? Или все время будете ей показывать, что она ни на что не способна, то есть вести себя с ней, как ваш отец с вашей сестрой? – Джанин перевела дыхание. – Я попросила леди Элизабет рассказать мне о вашей жене только для того, чтобы понять, как помочь Фиби справиться с ситуацией.
– Тут не с чем справляться, – резко возразил Малколм. – Я ее отец. И я никогда больше не женюсь. Вот и весь разговор!
– И таким вот образом вы планируете в дальнейшем воспитывать вашу дочь? Никаких объяснений, делай, что я говорю, и точка?
– Вы правильно как-то сказали, Джанин, что, споря о подобных вещах, мы просто сотрясаем воздух. Вам не понять, что я чувствую.
– К счастью, это действительно так. Я никогда не испытывала того, что пришлось испытать вам. И не могу быть объективной, потому что я – лицо незаинтересованное, – солгала Джанин.
Он помрачнел.
– В таком случае, закончим этот бесполезный спор. Уже поздно, и нам обоим нужно отдохнуть.
Малколм сухо попрощался и вышел.
Джанин чувствовала себя, опустошенной и обессиленной. Если до этого разговора в ней еще теплилась надежда, то теперь она окончательно умерла. Джанин поняла, что некое чувство, которое якобы их связывает, было всего лишь иллюзией. По крайней мере, если говорить о взаимном чувстве. И если Малколм относится к ней с нежностью и вниманием, то только, чтобы ее дружески поддержать, а может, и расслабиться самому…
Сегодня судьба нанесла ей два тяжелых удара. Во-первых, окончательно выяснилось, что Малколм не хочет больше связывать свою жизнь с женщиной. И заявил он ей об этом как раз тогда, когда Джанин поняла, что чувствует к нему нечто большее, чем просто симпатию. И во-вторых, она вынуждена молчать о своем влечении к нему, иначе будет сей же час уволена. Если бы дело касалось только ее, Джанин, она, не раздумывая, уехала бы. Но в таком случае ее мама оказалась бы заживо погребенной под огромной толщей счетов за лечение, чего конечно же допустить было нельзя. Да и жаль было ни в чем не повинную девочку, которая так привязалась к ней. Поэтому придется стойко терпеть его присутствие, понимая, что они никогда не смогут быть вместе.
10
Он вдруг осознал, что уже полчаса сидит за письменным столом с ручкой в руках, но лист бумаги, лежащий перед ним, по-прежнему девственно чист. Мысли о Джанин преследовали его, не давая ни на чем сосредоточиться, вот уже неделю, с вечера, открывавшего благотворительный аукцион.
Малколм отложил ручку.
– Кайл! – позвал он секретаря, который находился в соседнем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43