– Да все уроки, ма.
– Уроки? А мне кажется, ты каждый вечер встречаешься с парнем Холландов. Во всяком случае, домой он приходит тогда же, когда и ты.
– Ты подглядываешь.
– Так я и думала. Ничего я не подглядываю, просто знаю, что вы встречаетесь. Так дело не пойдет, Дженнифер. Это же надо – из вечера в вечер! Естественно, ты имеешь право на друзей, но это не должно мешать учебе! А куда подевалась Синтия? Лучшая твоя подруга? Небось, поругались?
– Но я же делаю уроки, и в школе все нормально. Тристрам мне даже кое в чем помогает.
– Значит, он теперь твой учитель, да?
– Ну, мама!
– Нечего мне мамкать! Что ж, если в школе все в порядке, я молчу, но смотри, девушка, не дай Бог, если из школы на тебя пожалуются. И к сестре можно быть повнимательнее. А то оставила ее одну на танцах.
– Никто ее не оставлял. Она сама слиняла.
– Одна говорит одно, другая – другое.
– Честно тебе говорю. Она слиняла сама.
– Честно – значит честно.
– Мы ее там прямо обыскались. Правду говорю.
– Ладно, не надо меня уговаривать. – Миссис Траншан пожала плечами. – Я не твоя сестра, и мне экзамены не сдавать. Но учти – любое дело можно представить по-разному. Любое. Ладно, иди делать уроки.
Дженнифер взлетела наверх, к комнате Вероники.
– Зачем ты ей это сказала?
– Что «это»? – переспросила Вероника, не поднимая головы.
– Что мы тебя оставили на танцах одну? Это же враки.
– Не знаю, что ты там бормочешь.
– Знаешь, еще как. Ты сказала маме, что мы на танцах оставили тебя одну.
– Я ей этого не говорила, но если она такое взяла в голову – значит, взяла. Что я могу поделать?
– Но это же неправда! Ты можешь ей сказать!
– Что сказать? Что ты с Тристрамчиком весь вечер от меня не отходили?
– Никакой он тебе не Тристрамчик.
– Не будь дурочкой. Он еще ребенок – такой же, как ты. Деточки-конфеточки. Ходите, как два лунатика, ничегошеньки вокруг не видите. Как два малолетних придурка. Детский сад. У него еще молоко на губах не обсохло.
– Неправда! Врешь ты!
– Хороша парочка. Строите из себя взрослых. А сами – малышня малышней.
Дженни ничего не могла понять. Она смотрела на сестру и ничего не понимала.
ГЛАВА 30
– Они просто ничего не понимают, да?
Голова Дженни лежала на голой груди Тристрама.
– Кто?
– Все они. Про нас.
Тристрам медленно погладил ее по спине, а я, замерзая под пронизывающим ветром, поежился на своем табурете.
– Чего это ты вдруг? – спросил он.
– Потому что про нас болтать стали глупости всякие.
– Ничего они про нас не знают. Ничего. – Он перекатился на живот. – Мой отец считает, будто знает, а сам – ни черта.
– Но, Тристрам, что же они все на нас окрысились? В школе и даже дома?
– В школе?
– Синтия со мной больше разговаривать не желает. А другие девочки вообще в мою сторону не смотрят.
– Дуры потому что. Все дуры.
– Так не бывает, чтобы все. А наши семьи? Тоже, что ли, все дураки и дуры?
– Почему нет? Что они про нас знают?
– А как тогда объяснить? Другой-то причины нет. Мы же никому ничего не сделали.
– А пошли они все в болото, – прошептал Тристрам, уткнувшись носом в одеяло.
– Тристрам!
– А что? Если они к нам так – что остается делать? Плевать я на них хотел?
– Как это «плевать»? Это же родители, семья!
– А я?
– Что «ты»?
– Вот мы с тобой и есть семья. Настоящая семья. Ты и я. Вдвоем. А все остальные – побоку. Не должны они вмешиваться в нашу жизнь. Понимаешь?
Она согласно прижалась к нему, сунула голову под одеяло.
– Тристрам! А ты… ты ведь меня… любишь? Любишь?
Он вздохнул и уставился на крышу сарая.
– Ну зачем, – спросил он вдруг усталым голосом, – зачем ты все время задаешь такие вопросы?
Она высунула голову из-под одеяла и выжидательно смотрела на него.
– Любишь ведь, правда?
Он снова вздохнул и обнял ее.
– Дурацкий вопрос, потому что… потому что об этом можно и не спрашивать. Так же?
Она забралась на него и поцеловала его в нос.
– И никто нам не нужен, правда? – Она улыбнулась. – Никто-никто.
Я весь извелся – тут не хватит никаких сил. Проскользнув через кусты, я вернулся в дом.
ГЛАВА 31
– По-моему, надо что-то предпринять.
– Насчет чего, дорогая?
Реймонд Траншан опустил газету с кроссвордом и посмотрел в сторону кровати жены.
– Насчет Дженнифер и Тристрама, разумеется.
– Что теперь?
– Уж больно часто встречаются. Рановато им еще.
– Что рановато?
– Столько времени проводить вместе.
Ну, завелся у нее приятель – что здесь плохого?
– Ты просто слепой. Ничего не замечаешь, да? Они все время вместе. Буквально все время. В ее возрасте это никуда не годится.
– По-моему, она вполне счастлива. Насчет уроков претензий к ней нет. Если за кого надо опасаться, так это за Веронику. Уж скорее бы сдала свои экзамены – сдала или провалила.
– Что еще за теория?
– Ее всю трясет от зависти. А на тебе это аукается.
– Конечно, кругом виновата я. Если бы ты иногда отрывал взгляд от телевизора, ты бы сам все увидел.
– Что именно?
Он откинулся назад на постели, пытаясь заглянуть в кроссворд.
– Да этот ее выдуманный мир. Их выдуманный мир. Только посмотри – сразу увидишь. Ты же отец в конце концов! Прояви отцовский авторитет. А то все я да я. Понимаешь?
Он снова сел в постели, нахмурился.
– Ты это серьезно?
– Ты же ее отец. Поговори с ней.
Дженни вошла в гостиную, бросила на диван ранец, чмокнула отца в голову и рухнула в кресло.
– Снова задержалась, – сказал он, почти с вопросительной интонацией.
– Да. Мама мне уже сказала.
– А-а. – Он потер подбородок. – Вообще-то она права, если честно.
– Насчет чего?
– Насчет тебя. Что все время приходишь поздно. – Изучающим взглядом он обвел комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55