– Потому что у нас не было доказательств того, что они имеют отношение к христианству. Если они не имели к нам отношения, Церковь не обладала никакими правами на них, и тогда они являлись собственностью правительства Египта.
– А если бы мы узнали, что они на самом деле христианские, что было бы тогда?
– Не знаю. Я должен был просто докладывать обстановку.
– И почему же всемогущий Ватикан не пришел к нам на помощь, когда мы так нуждались в ней?
– Они помогали нам там, где это было возможно, но официально Ватикан не участвовал в этом предприятии. Все дело в дипломатии, необходимо проявлять осторожность, не наступать на пятки. Дело стало особенно щекотливым, когда египетское правительство напрямую обратилось в Белый дом.
– Так когда же они помогли нам?
– Моя кредитная карта, например. Мне пришло в голову, что нас могут выследить через агентство в аэропорту Лос-Анджелеса, в котором я взял напрокат автомобиль. Я поставил в известность кардинала Лефевра, и он позаботился о том, чтобы запись стерли из базы данных агентства.
– Если они помогали нам, почему не содействовали моим исследованиям? Они могли бы найти информацию о Тимбосе.
– Повторяю, они не могли быть напрямую замешаны в этом. Вы украли собственность египетского правительства. И на Ватикан упала бы тень, если бы выяснилось, что он вам содействует.
– Да, – проговорила она горько, – плохая реклама. То есть они ждали, в то время как я горбатилась.
– Я вам помогал, – напомнил он тихо.
– И что же вам было приказано сделать после того, как я бы нашла седьмой свиток? Забрать его у меня?
Он покачал головой.
– Просто доложить.
– Они в курсе, что мы сейчас здесь?
– Я не связывался с Ватиканом уже четыре дня. И не собираюсь.
– Вы думаете, что от этого мне станет легче? Вы хотя бы понимаете мое состояние? Мною воспользовались, Майкл. Я чувствую себя отвратительно, но, что еще хуже, я чувствую, что меня предали!
– Простите. – Его глаза были полны боли. Кэтрин протянула руку.
– Отдайте мне компьютер.
– Кэтрин…
– Он мой. Верните мне его.
Когда компьютер оказался у нее в руках, она сказала:
– Вы больше не со мной. Мне плевать, куда вы пойдете. Может, в ваш приход в Чикаго, наверняка там по вам скучают. Но со мной вы не останетесь.
Она повернулась к нему спиной, зашла в комнату и с силой захлопнула дверь перед его лицом.
Майкл долго смотрел на дверь, одолеваемый двумя противоречивыми желаниями: выломать дверь или просто уйти. Он знал, что рано или поздно этот момент наступит; он удивлялся тому, что разговор не состоялся раньше, если учесть, сколько дней они провели вместе. Он стоял у двери и вспоминал свой сон – не тот, в котором видел старика, а новый: Кэтрин, вся в белом, ведет его по ступеням храма, приглашая зайти внутрь. И каждый раз во сне он отказывается продолжать путь. Проснувшись, он не мог понять свои ощущения, постичь чувства, испытываемые им во сне. Ясно знал только одно: он отказывался заходить с ней в храм.
Но теперь с поразительной ясностью он увидел истинную причину своего поведения во сне: дело было не в том, что он не хотел зайти в храм, а в том, что он боялся.
Боялся чего?
Того, что ожидало его.
И теперь он знал кое-что еще: каждый раз во сне ему было все сложнее и сложнее сопротивляться Кэтрин.
Майкл знал, что вскоре ему придется переступить этот порог. И хотя он не понимал причины такой уверенности, он четко осознавал, что не должен позволить этому случиться.
Услышав тихий стук в дверь, Кэтрин взглянула на часы. С тех пор как она захлопнула перед Майклом дверь, прошло полчаса – тридцать минут, в течение которых она сдерживала слезы, заставляя себя не позволить предательству забыть о ее цели.
– Уходи, пожалуйста, – сказала она. Но это была настоятельница.
– Доктор Александер, к вам посетитель. – Кэтрин открыла дверь и, увидев, что на пороге стоит Джулиус, бросилась в его объятия.
– Джулиус! Боже, как я скучала по тебе, – прошептала она, со всей силы прижимаясь к нему. Майкл… Инквизиция…
Настоятельница закашляла.
– Матушка, – проговорила Кэтрин, – это доктор Восс, мой жених.
Настоятельница нерешительно улыбнулась.
– Полагаю, вам тоже необходим ночлег?
Кэтрин попросила:
– Если вас не затруднит…
– Я помещу доктора Восса в конце коридора, напротив комнаты отца Гарибальди, – добавила она многозначительно.
Затащив Джулиуса в комнату, Кэтрин закрыла дверь и сказала:
– Ты не можешь представить, как я рада видеть тебя. Но он не отводил взгляда от ее волос.
– Что ты с собой сделала? – спросил он, протянув руку к ее коротким белым волосам.
– Ужасно?
– Просто выглядишь иначе…
Когда после долгого поцелуя их губы разомкнулись, Джулиус улыбнулся:
– Полагаю, что мы несколько неприлично себя ведем, ведь мы в аббатстве.
Она не могла насмотреться на него, на его красивое лицо, бороду и задумчивые глаза.
– Я так рада, что ты здесь, Джулиус.
Теперь все будет в порядке. Майкл… Она забудет его. Пусть он возвращается к своим инквизиторам. У нее был Джулиус.
– Кэтрин, это был настоящий кошмар – читать о тебе в газетах и не знать, что с тобой происходит. Я думал, что сойду с ума.
Она отпрянула и вытерла со щек слезы.
– Джулиус, я прочла документ Фомы Монмутского. Как ты нашел его?
Когда он все рассказал, Кэтрин рассмеялась.
– Я провела сотни часов в Интернете и видела лишь имя раввина Гольдмана!
Он оглядел ее спартанские условия: компьютер на кровати, его спортивная сумка, из которой торчала ночная сорочка, на столе книга, его работа «Тело в смертельных муках». Он знал, что на самом деле в ней лежали свитки.
– Как бы мне хотелось, чтобы мы уехали прямо сейчас, – сказал он, сокрушаясь по поводу того, в каких условиях ей приходилось ютиться в течение последних двух недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140