Пол и Хенни, слышавшие все это уже сотни раз, обменялись взглядами, в которых была любовная снисходительность и добродушная усмешка.
– Да, у них были изысканные манеры, у этих мужчин; у моего отца тоже, – продолжала Анжелика свой рассказ, который, казалось, совершенно заворожил Мими. – Все мужчины были такими.
– Но только не дядя Дэвид, – вмешалась Хенни.
– Дядя Дэвид, – сказала с достоинством Анжелика, – никогда не был южанином, как тебе хорошо известно.
– Какая поразительная семья! – воскликнула Мими.
– Да, мы семья с историей, – согласно кивнула Анжелика. – Я могла бы говорить о ней часами. Может, Пол как-нибудь приведет тебя ко мне, раз уж ты так интересуешься стариной? У меня есть несколько прелестных вещиц того времени, которые я могла бы показать тебе, если желаешь.
– Я была бы счастлива. Просто счастлива.
Ее манеры были безупречны. С гордостью Пол подумал, что она вела бы себя точно так же, даже если бы старая дама утомила ее до слез. Никто не мог бы отыскать в Мими никакого изъяна. Она была естественной и доброжелательной. Не экспансивной, нет, но безупречной во всем.
Они поднялись, собравшись уходить. Пол накинул Мими на плечи меховую накидку.
– Все было чудесно, – сказала Мими, пожимая по очереди руки женщинам. – А ваш бисквитный торт, миссис Рот, так прямо таял во рту. Никогда в жизни не ела ничего подобного.
– Зовите меня просто Хенни.
– Хотелось бы мне обладать вашими способностями, Хенни. И пожалуйста, передайте от меня большой привет и наилучшие пожелания Фредди.
– Кстати, – спросил Пол, – где он?
– Повел Лию на дневной концерт, сольное выступление Айседоры Дункан. Он вернется в Йель вечерним поездом. У них уже были на руках билеты. Иначе, как ты понимаешь, они, конечно же, были бы здесь.
– Мы с Мими тоже хотим посмотреть Айседору. Говорят, она настоящее чудо.
– Я ее не видела, но Лия говорит, что она потрясающа. Хотя Лия все находит потрясающим, – в голосе Хенни звучала нежность.
– Заявляю вам снова, – вдруг сказала Анжелика, – мне это не нравится.
Резкий тон, каким были произнесены эти слова, внес диссонанс в мирную атмосферу прощания. На лице Мими появилось изумленное выражение.
Хенни раздраженно ответила:
– Что тебе не нравится, мама? Айседора Дункан?
– Ты прекрасно знаешь, что мне не нравится. Он проводит с ней каждую свободную минуту.
– Это совсем не так, ты преувеличиваешь, мама, – Хенни явно была рассержена.
Они стояли в узкой прихожей, и наружная дверь была уже открыта. Мими отвернулась, делая вид, что внимательно рассматривает гравюру с изображением Колизея, висевшую на стене над головой Хенни.
– Хороший поступок, доброе дело, но и весьма неблагоразумное при всем этом, – продолжала Анжелика. – Некоторые вещи просто не приняты, я говорила об этом с самого начала.
Все чувствовали себя крайне неловко, за исключением старой дамы.
– Ну, – проговорил Пол, – нам действительно пора. Благодарю тебя, Хенни. Спасибо, бабушка… Мне очень жаль, – сказал он Мими, когда они спускались по лестнице, – что все так вышло. Лия, похоже, является для них яблоком раздора.
– Она показалась мне умной девушкой. И также весьма привлекательной.
– Но с большой дозой самоуверенности.
– Тебе она не нравится, Пол?
– Я бы этого не сказал. Просто она девушка не в моем вкусе.
Слова вновь прозвучали у него в мозгу: девушка не в моем вкусе. А кто в моем?
Новенький электромобиль Мими стоял у края тротуара. Мими села за руль, и с легким урчаньем маленькая машина покатилась по улице.
– Десять миль в час! Просто чудо! – воскликнула Мими. – Моя собственная машина! Это самый лучший подарок, какой когда-либо делал мне папа.
– Не сомневаюсь.
Это был очень дорогой подарок, этот отделанный изнутри кожей блестящий ящик на колесах. У матери Пола была такая же машина, и у жены дяди Альфи тоже; это была «вещь».
– Будь добр, закрой окно, – сказала Мими. – Ты же знаешь, как легко я простужаюсь.
Послушно он выполнил ее просьбу, и салон сразу же наполнился ароматом стоявшей в хрустальной вазе гвоздики. Горьковатый запах этого цветка неизменно вызывал у него отвращение.
– Ты явно бабушкин любимчик, – заметила Мими, когда они свернули на Пятую авеню.
– Ты так считаешь? Иногда, боюсь, этой любви в ней слишком много.
– Как странно ты говоришь! Мне она понравилась.
– Ей не следовало поднимать вопрос о Лии. Это было не время и не место.
– Все равно она мне очень понравилась. Она настоящая леди, похожа на знатную даму, ты не находишь? Но расскажи мне о своей тете Хенни. Из-за чего она поссорилась с твоими родителями?
– Дело касалось сдаваемых в аренду квартир. Дядя Дэн стоит за реформы в этом вопросе. Но это долгая история. Я расскажу ее тебе как-нибудь в другой раз.
Внезапно он почувствовал, что устал; от запаха этой чертовой гвоздики у него ужасно разболелась голова.
– Мне жаль твою тетю.
– Жаль Хенни? Из-за этой ссоры, ты имеешь в виду?
– Нет, потому что они так откровенно бедны. Эта квартира! Твоя тетя, вероятно, очень сильно из-за этого переживает.
Он редко, если вообще, думал о «бедности» Хенни до сегодняшнего дня. Никогда раньше эта бедность не бросалась ему так в глаза, как сегодня. И перед его мысленным взором вновь возник старый диван, залоснившаяся обивка которого резко контрастировала с дорогими юбками Мими, и потертый ковер, с выделявшимися на нем ее туфлями из мягкой блестящей кожи.
– Хенни не обращает на это никакого внимания, – ответил он.
– Не обращает внимания?! Как это возможно?
– У нее есть дела поважнее, – внезапно ему представилась совершенно иная картина. – Тебе надо было видеть ее во время демонстрации суфражисток на Пятой авеню!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162