– Я не уйду. И не позволю тебе выбросить меня отсюда.– Позволь дать тебе совет. Что тебе следует сделать, так это уехать в Штаты. У нас здесь могут наступить тяжелые времена. Уезжай в Штаты и пережди там. Кстати, ты мог это сделать, когда мы были в Англии.– Я не мог и не могу, а если бы мог, то не уехал бы.– Конечно, имея Дезире, это трудновато сделать, – Николас улыбнулся. – Но ты мог бы избавиться от нее, если бы захотел. Вместо нее с тобой могла бы поехать Кэт Тэрбокс.– Ублюдок! Кто уедет отсюда, так это ты. Да, когда ты все здесь опоганишь проституцией, азартными играми и наркотиками, так что здесь невозможно будет жить, ты уедешь, чтобы соединиться со своими деньгами где-нибудь в Швейцарии.Я попал. Он перепрыгнет через стол и бросится на меня.Но злоба словно сковала Николаса:– Если бы моя жена не была подругой твоей жены, если бы у меня не сохранились воспоминания о нашей детской дружбе, я бы заставил тебя заплатить за все, что ты тут наговорил.– Да, ты бы застрелил меня, как того беднягу в гостинице Кейда.– А что, ты думаешь, сделало бы с ним коммунистическое правительство? Мы только разговариваем, а что случилось бы с такой женщиной, как Кэт Тэрбокс? Думаешь, я не знаю, что она говорит? Ее счастье, что она ничего не напечатала в своей газетке. Кроме того, у нее друзья среди плантаторов, а многие из них – мои друзья. Так что не имеет значения, что я думаю о ее лжи…– Она не лжет, Николас.Мужчины стояли друг против друга, лицом к лицу.– Я хочу тебе еще кое-что сказать, Патрик. Не знаю, почему я это делаю, может быть в память о той дружбе, которую ты здесь упоминал. Мы всё знаем о твоем сыне Билле. Знаем о его встречах и планах. Те, с кем он общается, скользкие люди, но даже скользкая рыба в конце концов попадает в сеть. Скажи ему об этом.– Я ничего не могу поделать с Биллом, – сердце Патрика учащенно забилось. – Он безобидный мальчик…Николас ответил ему насмешливым взглядом.– Николас, приближаются выборы. Я выставлю свою кандидатуру и буду бороться против тебя.Черные глаза по-прежнему насмехались.– Я верил тебе, – спокойно сказал Патрик, – но всему есть предел. Теперь я собираюсь бороться с тобой.Николас улыбнулся.– Попробуй. Ты немногого добьешься. Глава 21 Стоя в холле Элевтеры, Фрэнсис и Николас вели доверительный разговор.– Я прекрасно понимаю, что он вам не нравится, Фрэнсис. Несколько вульгарен, не спорю. Но его стоит послушать, хотя бы один раз. Они приехали из Штатов и не ограничены в деньгах. Ваш дядя Лионель собирается заключить с ними сделку, вы знаете.– Да, он мне говорил.Лионель был необычайно воодушевлен в последнее время.– Первое предложение, и такое многообещающее, – говорил он.Его трудно было винить. На один только доход с капитала за проданные на Сен-Фелисе земли он сможет уехать в Англию и безбедно жить там до конца своих дней. Фрэнсис подумал о женщине, которую все эти годы любил Лионель. Почти наверняка он не возьмет ее с собой в Англию! Фрэнсис однажды видел ее в аэропорту на Барбадосе. Он только что прибыл, а Лионель улетал. Они сделали вид, что не знают друг друга. Потрясающая женщина, напоминавшая ему жену Патрика, только та была совсем темная, а у этой кожа была цвета кофе с молоком.Николас вернул его к действительности:– Вы знаете, что владельцы «Хай-Виндз» тоже проявляют к нему интерес? Старику за семьдесят, а его сыновья не хотят вести хозяйство.– Они мне не говорили.– Люди не говорят о таких вещах, пока документы не подписаны. Всегда полезно держать свои намерения в секрете. По крайней мере, я в этом убедился. Послушайте, Фрэнсис, у вас большой участок пляжа, гораздо больше, чем у «Хай-Виндз». А пляж – это как раз то, что нужно для строительства такого большого отеля, как они планируют. Вы можете запросить любую цену за это место.– Я не хочу продавать Элевтеру, Николас.– Сложилось впечатление, – вежливо сказал Николас, – что вашей жене этого хочется. Разве она не мечтает вернуться в Нью-Йорк?Так, значит, «сложилось впечатление»! В этом замкнутом мирке все всё знают. А Николас, как никто другой, обладает возможностями, чтобы узнать всё, что ему нужно.– Есть все основания полагать, – продолжал Николас, – что вы можете получить пару миллионов.Фрэнсис посмотрел на лужайку, где Марджори, уже одетая к обеду, сидела в обществе двух мужчин. Их шерстяные, явно деловые костюмы не вязались с мягким мерцанием света, просачивающегося сквозь листву, нарушали совершенство угасающего дня. Интересно, о чем она может говорить с этой парой. Половину лица Фрэнка Алеппо скрывали темные очки. Фрэнсис, ненавидел, когда люди прятались от окружающих таким образом, а кроме того, они напоминали ему молодых чернокожих ребят из Тренча, которые в эти дни с важным видом ходили по городу. Эти двое, правда, были белыми, настолько белыми, что их кожа в мягком вечернем свете отливала зеленью, как у рептилий. Костюм Алеппо был сшит на заказ. Фрэнсису было не привыкать к мужчинам в дорогой одежде, однако эти двое откровенно выставляли ее напоказ.– Мне они не нравятся, – сказал он с резкостью, прозвучавшей по-детски.Николас рассмеялся:– При всем моем уважении к вам, Фрэнсис, это не разговор. Дело есть дело. Ради себя и своей семьи вы должны хотя бы обдумать их предложение.Почему Николас так старается? Потому что он тоже вложил в проект деньги. Фрэнсиса забавляла мысль, что Николас думает, будто ему ничего не известно. В конце концов пусть делает со своими деньгами что хочет. Он умный, Николас Мибейн, настолько умный, что считает других неспособными соображать так же быстро. Тем не менее он обаятельнейший и в высшей степени цивилизованный человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138