А пока я, по меньшей мере, в растерянности.– Ты колониалист, – отчетливо произнесла Кэт. – Ты ошибся веком и мне тебя жаль.Рассмеявшись, Лионель потрепал жену по щеке и поднялся:– Прошу меня извинить, мне нужно кое с кем поговорить. Немного политики. До встречи, – он поклонился Фрэнсису, – не воспринимайте священника слишком серьезно. У него много разных идей: то ли демагог, то ли подстрекатель.– Боюсь, – заметил отец Бейкер, когда Лионель ушел, – что мы утомили вас нашими делами, мистер Лютер. Мы тут на острове привыкли думать, что много значим, а на самом деле мы такие маленькие.– Нет, – упрямо сказала Кэт, – мы важны. Мы – микрокосмос и отражаем происходящее во Вселенной.В этот момент Марджори избавилась от пожилой английской пары и повернулась к ним:– Скажите, Кэт, а вы когда-нибудь жили в старом поместье?– В очень старом. Оно называется «Причуда Джорджины».– У места с таким названием должна быть своя история.– Да, у него есть… история. Построивший его был богатым человеком. Своих сыновей он послал учиться в Англию, как это было принято. Один из сыновей вернулся с невестой, Джорджиной. Она была очень молода и, говорят, совсем не хотела жить в таком отдаленном месте. Она боялась рабов и не зря – они изнасиловали и убили ее во время восстания. В ту ночь было сожжено десять домов, а их владельцы перерезаны.– Боже мой! – дрожа воскликнула Марджори.– В нашем доме есть портрет, мы считаем, что это она. Подражание Гейнсборо. Молодая девушка в платье по щиколотку, в черных кружевных туфлях, с маленькой собачкой.– У меня мороз по коже, – призналась Марджори.– Вы себе это представили, да? Душная ночь, все спят, она лежит на большой кровати, а в окно лезут рабы с мачете. И с факелами, чтобы поджечь дом.– Какой ужас! – выдохнула Марджори.– Да. И, тем не менее, это можно понять. Она была одним из ваших предков, Фрэнсис. Конечно! «Причуда Джорджины» была поместьем Фрэнсисов! Она должно быть ваша прапра – не знаю, сколько – бабушка. Или тетка.Стало совсем темно, сгустились фиолетовые сумерки. Где-то неподалеку в пруду оживились лягушки. Два мальчика пододвинули стулья к отцу Бейкеру и заговорили с ним о крикете. Молодая женщина напротив Марджори сообщила об аукционе, на который была выставлена обстановка поместья во французском стиле. Фрэнсис посмотрел на часы. Уходить еще рано. Но позади был длинный день, и он внезапно почувствовал усталость. Марджори и та женщина говорили теперь об автомобилях, а может, о сигарах. Лягушки и оркестр заглушали слова.Кэт Тэрбокс зажгла сигарету. Надо, наверное, развлечь ее разговором, поскольку мужчина с другой стороны был занят кем-то другим.– У вас есть дети? – спросил он и тут же похолодел, поняв какую допустил оплошность: забыл, что именно из-за ее выкидыша они не смогли приехать на их с Марджори свадьбу.– Нет, – спокойно ответила она. Тогда он сказал:– Кажется, вы очень много времени уделяете общественной деятельности? – О Боже! Все хуже и хуже, он говорит совсем не то.Она ответила вопросом на вопрос:– А чем вы занимаетесь?– Работаю с ценными бумагами в компании отца.– Ах да, я помню. Вам нравится?– Не особенно.Он удивился своему ответу, потому что весь последний год ему казалось, что его вполне устраивает эта работа.– Почему же тогда вы этим занимаетесь?– Не знаю. Привык. Так, наверное.– Во всяком случае, честный ответ.Он лихорадочно придумывал, о чем бы еще поговорить.– Как называется дерево, под которым мы сидим? У него необыкновенные корни. Никогда не видел ничего подобного.– Это баньян. Из Индии. Почти все на этом острове откуда-нибудь завезено. Попугаи и сахарный тростник, кофе, бананы…– Бананы не местное растение?– Нет. Их впервые увидел в Индии Александр Македонский. Европейцы завезли их в Новый Свет. У них длинная история, а укоренились они здесь. Как я, как все мы.– Вы так поэтично говорите, – сказал Фрэнсис. Ему показалось, что на лбу у нее появилась морщинка, он быстро добавил, – я не хотел вас обидеть. Я сказал о вашем воображении. Вы, может, и не подозреваете о нем.– Ну что вы, Лионель постоянно говорит, что я уношусь прочь на крыльях мечты.– Что это вы тут обо мне говорите? – поинтересовался Лионель, появляясь у столика.– Ты ведь всегда говоришь, что я не реалистка, верно?– Бог мой, как туманно ты выражаешься. Но в этом и состоит женское очарование, не так ли, Фрэнсис?– Я могу тебе сказать, пожив в браке четыре года, тоже самое, – ответил Фрэнсис, одаривая Лионеля светской улыбкой, которой ему пришлось научиться, поскольку после женитьбы он стал бывать в свете. Переведя взгляд на Марджори, он улыбнулся уже искренне. Ему было неуютно в тяжелой атмосфере противоречия и он внезапно почувствовал благодарность за свой гармоничный брак. Он дотянулся и взял жену за руку.– У меня затруднение, – сказал Лионель. – Парень, с которым я только что говорил, улетает, как оказалось, завтра днем. Поэтому утром мне придется заняться деловыми переговорами. А я планировал отвезти вас в Элевтеру. Я понимаю, что вы хотите как можно скорее покончить с этим и вернуться домой.– Ничего страшного, – быстро ответил Фрэнсис, – если вы поможете нам с автомобилем и скажете, куда ехать, мы справимся сами.– Вы не сможете найти дорогу самостоятельно.– Я отвезу вас, – предложила Кэт.– Это займет у вас целый день! – запротестовала Марджори.– Меня это не пугает. Я заеду за вами в половине девятого.Крытый брезентом «джип», подпрыгивая на ухабах, спустился по дороге.– «Джип» – лучшая машина для здешних дорог, – сказала Кэт и, увидев белые сандалии Марджори, заметила, – Вы испортите их или сломаете лодыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138