У меня дедушкин нос. Ты не видишь?– Я никогда по-настоящему не рассматривал нос вашего дедушки.– Внимательно посмотри в следующий раз. Только сделай это так, чтобы он не догадался.Нелепость этого предостережения поразила ее, и она начала смеяться. Клайд, стоящий здесь, разглядывающий и измеряющий дедушкин нос! Судя по всему и Клайд увидел что-то похожее – он тоже рассмеялся.– Знаешь, Клайд, мне будет очень не хватать тебя, когда ты закончишь работу.– Вы очень добры.– Это правда, а не доброта! Я никогда не говорю того, чего не думаю. Мне хочется, чтобы мы стали друзьями. Может так и будет!Он не ответил. Ти подумала, что, наверное, он не расслышал ее слов, потому что снова ушел в работу – из-под его рук лепесток за лепестком распускался цветок.– Я сказала, что хотела бы, чтобы мы подружились.– Это было бы хорошо, мисс Ти.– Клайд, не нужно называть меня «мисс». Тебе не кажется, что это глупо? Мы почти одного возраста.– Таков обычай, – ответил он, сдувая опилки.– А разве обычаи не могут быть глупыми?– Не вам менять их, мисс Ти, даже если вам этого очень хочется. Вы ничего не добьетесь, кроме неприятностей.Теперь не ответила она. Ти стояла рядом с ним и смотрела, как он вырезает виноградную лозу. Конечно, он прав. Этот мир был подчинен строгим правилам. Каждый знал свое место, знал, как себя вести, что говорить. Уже от рождения они занимали свои места – и Мама, и Дедушка, и Агнес. Деньги были частью этого порядка, и цвет кожи. Но самым странным было то, что уму, важнейшему из всего, нигде места не находилось.Ум, разум – любопытная вещь. У Дедушки была книга, в которой был рисунок мозга – серый комок в бороздах и складках. Казалось, мозг должен быть цветным, как мозаика, с отпечатками картинок твоей жизни. Она подумала, что если нарисовать рядом ее мозг и мозг Клайда, то это будет одно целое – так они будут похожи.Разный у них только цвет кожи, да и то не слишком. Ее загорелые руки почти такие же темные, как у него.Клайд закончил лозу. Она получилась веселой из-за цветов и изгибов.– Ну как, вам нравится?– Она красивая! Ты художник, Клайд.– Не настоящий. Я бы хотел им стать. – Но он был польщен. – В Испании живет один человек, Антонио Гауди, который вырезает такие же цветы из камня: Он строит собор в Барселоне, весь в листьях, виноградных лозах, там будут даже изображения животных, целый лес из камня… Мир полон прекрасных вещей.Откуда он все это знает? Да что видел этот паренек в своей жизни, кроме жалкой деревенской хижины?! Он и в Коувтауне-то бывает редко, а уж Барселона… Волна сочувствия поднялась в Ти.– На сегодня все, – сказал он, убирая инструменты.– Тогда, до завтра.– До завтра.Так проходили недели, Ти была непонятно счастлива и больше не чувствовала себя одинокой. По утрам из окна своей спальни она смотрела, как вороны прилетают с гор и клюют что-то на дедушкиных королевских пальмах на подъездной аллее. Тянулась череда тихих дней. Теплыми вечерами после дождя она стояла у окна в ночной рубашке и слушала поющих в кронах деревьев ржанок. Ее счастье было таким умиротворяющим! Она не знала почему. Она даже не задавала себе этого вопроса. * * * Гамак слегка раскачивался между двумя мастиковыми деревьями, растущими за домом. Они были такими высокими, что их вершины наклонялись от ветра, в то время как внизу было тихо. Зевая, Ти положила книгу на колени. Дедушка спит, воскресный послеобеденный сон; весь мир, кажется, погрузился в дрему.Она очнулась. По дорожке за клумбами роз быстро шел Клайд, покачивая бамбуковой птичьей клеткой.– Что там у тебя? – крикнула Ти.– Попугай, – крикнул он в ответ.– Я хочу посмотреть!Он поставил клетку перед гамаком. В ней сидел огромный попугай, фута два ростом, королевская птица с перьями цвета аметиста и изумруда.– Цицерон, – гордо сказал Клайд. – Императорский попугай.– Где ты его нашел?– Поймал утром. Между прочим, это было непросто.– А что ты собираешься с ним делать?– У меня есть покупатель. Матрос с итальянского корабля. Он как раз приплывает в этом месяце. Я пообещал ему такого, когда он был здесь в последний раз.Птица приподняла крылья, но поскольку в клетке было мало места, чтобы расправить их, покорно их сложила и забылась в терпеливом ожидании. Но круглые, настороженные и любопытные глаза смотрели на Ти, словно отвечая на ее внимание. Ей стало жалко попугая.– Какой спокойный… – заметила она.– Еще не привык к клетке. Он напуган.– Он ужасно грустный, правда?– Возможно, мисс Ти.– Они так быстро летают – так любят летать!.. Дедушка говорит, что они живут до шестидесяти лет.– Так оно и есть. Этот попугай молодой. Года два, не больше.– Значит… оставшиеся пятьдесят восемь ему придется провести в тюрьме!Клайд посмотрел на попугая, потом перевел взгляд куда-то вдаль.– Сколько тебе пообещал заплатить этот моряк?– Он точно не сказал, думаю, что много.– Сколько бы он ни дал, я дам больше.– Вам… вам нужен этот попугай?– Да. Я хочу купить его и выпустить на волю. Клайд не знал, на что решиться:– Если вам так хочется, я выпущу его сейчас, прямо здесь. Мне не нужны деньги.– Нет, я заплачу. А то получится несправедливо. А попугая мы должны выпустить не здесь, а там, где его дом.– Он найдет дорогу домой. Это высоко на склоне Морн Блю.– Я хочу посмотреть, где они гнездятся.– Их гнезда очень высоко, на старых пальмах. Посмотрите на его крепкий клюв – он может выдолбить себе дупло за пару минут.– Я знаю, но все равно хочу посмотреть.– Подъем туда очень трудный, – с неохотой сказал Клайд.– Ты не хочешь идти? Тогда я пойду одна. Дай мне клетку.– Мисс Ти, вы не сможете взобраться туда одна. Вы заблудитесь или упадете.– Тогда иди со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138