А ты знаешь, как они объединились? Да, первые-то были черные. Они много, адски много работали, так что смогли покупать крошечные земельные наделы. Потом получили право голоса. И цветные тоже захотели избираться в парламент. И… – Клэренс засмеялся, откинувшись назад. Лодка по течению приближалась к берегу. – А негры просто не стали платить налоги – они все прекрасно поняли. И потеряли право голоса. Так, значит, платить налоги в обмен на их голоса будут эти светлокожие умники! Здорово! Правда? – закричал Клэренс, у него было озорное выражение лица.Похоже, Билла все это развеселило:– Уловки, мошенничество. Всегда так было. Обман вместо борьбы за свои права. Он и мистер Мибейн постоянно околачиваются у мистера Лютера в его чудесном доме! «Элевтера означает свободу», он повторяет это каждый раз, когда мы едем туда. Свобода от кого? Во всяком случае не для людей нашего класса! Вы думаете, мы когда-нибудь будем жить так, как они? Он угощает нас холодным, ледяным напитком и куском торта. И считает, что он такой щедрый!– Кто? Фрэнсис Лютер? Да, парень, ты, похоже, высмеиваешь одного из самых честных и порядочных людей острова.– Я слышал, однажды вы сказали, что не доверяете ему.– Я совсем не это имел в виду. Я довольно осмотрителен в своих суждениях. Дайте ему возможность доказать, что он действительно думает то, что говорит – вот что я имел в виду. А он и доказал это: он построил дома, открыл бесплатную амбулаторию с медсестрой. Раз в месяц туда приезжает врач и ведет прием. Никто этого не сделал, а он сделал! Очень достойный человек, – решительно повторил Клэренс.Билл хмыкнул, вспомнив что-то:– Он путается с Кэт Тэрбокс в городе.– Что? Что это за разговоры? Где ты это слышал?– Я слышал, как Дезире разговаривала с Пат… с отцом на кухне. Он сказал, что это неправда, а она утверждала, что люди видели его в ее доме.– Эти люди сведут с ума кого угодно! Ох, уж эти люди! Единственно на что они способны, так это – распространять слухи и грязные сплетни. Но Дезире меня удивляет! А ты не повторяй это! Понял?– Ладно, не буду. – Клэренс был вне себя от гнева, этого нельзя было не заметить. – Ну хорошо, не буду. Но, дядя Клэренс, все что вы говорили насчет медсестры у Фрэнсиса и прочего – правильно, но все же…– Что все же?– Все это ерунда, мелочь! Это то же, что и бросать в порту монетки, за которыми ныряют детишки. Они считают этих белых туристов такими добрыми – ведь они бросают деньги! На днях в городе, на улице, меня остановили мужчина и женщина, американцы, насколько я понял по их выговору. Они дали мне конфеты. Я швырнул их на землю и сказал им все, что я думаю по этому поводу.– Билл, Билл, ты поступил плохо! Не надо было делать этого. Эти люди не хотели обидеть тебя, наоборот, у них были добрые намерения. Ты что, не понимаешь?Его лицо было печально. Борозды морщин доходили до самых висков, откуда свисали пряди белых волос, подобно хлопковым волокнам. Как он стар! – подумал Билл, слишком стар!– Нет, я не понимаю тебя, Билл. Не могу вспомнить, каким я был в твоем возрасте. Но не думаю, что таким, как ты. Нет, не был! Ты очень умный, смышленый мальчик. Гораздо умнее, чем я был в твоем возрасте. Но учиться ты не хочешь. Иногда, – хитро продолжал Клэренс, – я вижу, как ты сидишь с учебниками, смотришь – и ничего не видишь. О чем ты думаешь, Билл?– Я думаю о том, что вы, взрослые, ничего не делаете! Сидите и говорите о комитетах, выборах, о будущей независимости. О том, что трудно сводить концы с концами и что обувь такая дорогая. Но в магазине у Да Куньи продают французское вино и бриллианты, а стоят они больше, чем твой дом! Разговоры, болтовня!– Ну и что ты предлагаешь?– Выйти на улицы! Стрелять! Пусть сгорят дотла их дома! Отбирать, отнимать то, что нужно нам! Вот и все.– Это ни к чему не приведет. Это просто дикость! Надо цивилизованно действовать, через правительство, профсоюзы. Ты еще ребенок. Подойди ко мне. Давай закончим с рыбой и пойдем домой!На берегу уже собралась небольшая группа людей, поджидающих ловцов рыбы. Шумел импровизированный рынок, вовсю шла бойкая торговля и обмен. Самодельные метлы, шляпы, корзины, выпечка, цветастые передники и прочее лежали на столиках и перевернутых ящиках. Билл положил сеть со сверкающей чешуей рыбой в коробку, Клэренс в это время привязывал к причалу лодку.– Лучше не говори никому, сынок, о том, что хочешь поджигать дома, – предупредил он Билла, который стоял и смотрел на Клэренса, суетившегося с веревкой.Недотепа. Недотепа. Вот так и профурычил свою жизнь! Он почувствовал необъяснимую нежность к Клэренсу. Ему хотелось подойти и погладить его по плечу. Но он не сделал этого: гнев и злоба вытеснили все остальные чувства из его души. Глава 14 Наступил день, когда Тереза Лютер приехала на Сен-Фелис. Ти Френсис долго сопротивлялась в ней, но Тереза Лютер в конце концов уступила.– Да, как можно отказываться? – возмущался Ричард. – Он так давно приглашал нас приехать, и теперь, когда появится наш первый внук…– Я несу ответственность, – начала было она.– Глупости! Твои дочери достаточно взрослые. Они и присмотрят за Маргарет. И неплохо справятся с этим. Да и отдохнут без тебя пару недель, – мягко сказал он.Неудачи и превратности судьбы несколько смягчили его, хотя и подорвали силы. Но это даже придает ему некоторое благородство, – подумала она.– Посмотри, – сказал Ричард, – я достал этот старый альбом. Вот ты.Да, на фотографии была она, серьезная, бледная, темноволосая. Здесь – вся их семья на лужайке Элевтеры. Отец держит трость с золотым набалдашником. Джулия в платье с оборками стоит вместе с Ти у лестницы Драммонд-Холла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138